– Но конечно, Хатсек не последует за ней в Англию?

– Не знаю и этого. Сейчас я вообще ничего не знаю. – Лицо Серины в зеркале показалось Анне очень старым. – Мне страшно. Если бы я не впуталась во все это…

– Если бы вы не впутались, то весьма вероятно, что меня в истерике уже увезли бы в сумасшедший дом.

Серина уселась на табурет.

– Знаете, кое-что из того, что Энди сказал обо мне, является правдой. Я играла во все эти игры. Это было забавно. Романтично. Дико. Было что-то порочное в том, чтобы представлять себя старухой… ну, стареющей женщиной. – Она улыбнулась. – Вдовой, очень респектабельной, дочерью служителя культа. – Серина весело рассмеялась. – Медитации. Молитвы Исиде. Ритуалы при свечах. Не в обнаженном виде, конечно, ничего такого, но приходилось держать все в тайне. Это казалось не очень серьезным, но привело к другим вещам, таким, как вхождение в транс, в состояние медиума и так далее. А вся эта история с Египтом… она ведь началась как игра.

– Пока вы не приехали в Египет.

– Пока я не приехала в Египет.

– И здесь вы открыли, что все это серьезно, в том числе и ваше могущество, как у какой-нибудь жрицы.

Какое-то время Серина покусывала губу.

– Жрица, – повторила она. – Звучит так экзотично. Так властно. Меня забавляет то, что, оказывается, я – жрица Исиды.

– Это хорошо. – Анна поднялась на ноги. – Ведь вы – единственный знаток, который у меня есть.

– Ну и что вы собираетесь предпринять?

Они хмуро взглянули друг на друга, затем Анна пожала плечами.

– У вас найдутся силы попробовать еще раз? Мы не можем знать наверняка, последует ли Хатсек за Чарли обратно в Лондон. А что, если он последует за вами или за мной? А если еще и кобра появится? Каким-то образом мой приезд сюда ускорил все эти события, всю эту глупую шараду. Знаете, когда во время поездки по пустыне я спала в машине, то видела во сне, что все это специально подстроено компанией как часть развлекательной программы, наподобие уик-энда с убийством. И что развязка случится ночью накануне прибытия в Луксор или же на торжественном вечере у паши, который дадут для нас. А может, и в аэропорту, как раз перед отлетом домой, точно не знаю.

– Хотелось бы, чтобы это был только сон. – Серина покачала головой. – Но это не сон, и мы должны что-то делать. Думаю, что вечером мы обязаны предпринять еще одну попытку. Как я первоначально и планировала, на острове Филе. В храме Исиды.

– Так скоро?

– Да, – кивнула Серина. – Это будет идеально. Мы все едем на световое представление, так? Может, нам будет нелегко, но мы постараемся выскользнуть из толпы и отойти в какое-нибудь темное место, пока все отвлекутся на шоу. Я уверена, что там соберется несколько сотен человек, но все они станут следить за представлением. Будем надеяться, что нас никто не заметит.

– Но Филе, как и Абу-Симбел, – это уже не то самое священное место. Его ведь тоже перенесли выше.

– Я знаю. Священная земля Исиды теперь под водой, но я не думаю, что это имеет значение. В конце концов, жрецы пришли ведь и сюда, были они и в Абу-Симбеле. Если мы окажемся рядом с храмом, это поможет мне сосредоточиться. А если жрецы потребуют, чтобы вы отдали им свой сосуд, храм будет идеальным местом. Ведь если они потребуют этого, Анна, вы расстанетесь с флаконом?

– Конечно, расстанусь. – Анна взглянула на маленький флакон, в одиночестве лежащий на столике, приспособленном под жертвенник. Она взяла его и повертела в руках. – Интересно, а что будет, если он разобьется?

Серина закрыла глаза и покачала головой.

– Не думаю, что нам хотелось бы это знать. – Она встала и взяла сумку. – Я собираюсь пойти поспать. Я в совершеннейшем изнеможении. Встретимся позже, идет?

Анна кивнула.

Когда Серина ушла, она очень долго сидела не двигаясь, затем легла на кровать и закрыла глаза.

Через двадцать минут она бросила все попытки уснуть, потянулась за дневником и несколько минут держала его в руках, размышляя. Закладка отмечала, что чтение подходит к концу. Осталось прочесть всего несколько страниц.

Луиза наконец-то задремала. Проснувшись, она, как обычно, долго лежала, глядя в темный потолок своей маленькой каюты. На пароходе было тихо. Лишь из кухни доносился запах готовящейся пищи да вдалеке на берегу раздавался тонкий плач какого-то музыкального инструмента, жуткий на фоне тихого шелеста пальм.

Слегка повернув голову, Луиза увидела краски и блокноты, сваленные в кучу на столе. Джейн Трис перенесла их туда с кровати. Перед ними лежал небольшой сверток, перевязанный лентой. Луиза закрыла глаза, слеза скатилась по ее щеке.

В дверь нерешительно постучали. Луиза сначала не ответила на стук, но затем со вздохом сказала:

– Войдите.

Августа, оглядываясь, вошла со свечой в руке.

– Луиза, пожалуйста, составьте нам компанию за ужином. Мужчины будут так счастливы. Рейс говорит, что Мохаммед обезумел от горя, узнав, что вы отказываетесь от его блюд. Вы заболеете, дорогая, если не будете есть.

Луиза села. В голове у нее все плыло. Августа была права. Нет смысла до смерти изводить себя голодом. В конце концов, она должна вернуться в Англию, к своим сыновьям.

– Сказать Трис, чтобы она помогла вам одеться? – Августа наклонилась и подняла синий халат, соскользнувший на пол.

Луиза кивнула.

– Да, это было бы хорошо. Я встану и присоединюсь к вам. – Луиза попыталась выдавить улыбку.

Августа поставила свечу и отправилась за Трис.

В тихой прохладной каюте Луиза долгое время сидела неподвижно, спрятав голову в ладони. Она все еще слышала музыку, но теперь ей казалось, что та звучит совсем далеко.

Пламя единственной свечи отбрасывало причудливые тени на темное дерево обшивки каюты и на стены, задрапиро-манные портьерами. Наконец Луиза подняла голову и вдруг увидела перед собой какую-то призрачную фигуру, которая, перегнувшись через стол, протягивала к ней руки.

– Хассан? – В замешательстве Луиза не сразу смогла двинуться с места. Когда она вскочила на ноги, раскрыв объятия, призрак уже исчез.

Дверь позади нее распахнулась, и вошла Трис, неся таз и кувшин с горячей водой. От воды исходил запах роз, розовое масло тонкой пленкой покрывало ее поверхность.

С несчастным видом Луиза позволила Трис вымыть себе лицо, руки, а затем и шею. С помощью Трис она надела широкое темно-зеленое платье и собрала волосы в узел. Трис вышла из каюты, и тут Луиза услышала раздраженное фырканье какой-то женщины. Луиза открыла ставни и выплеснула воду в темноту.

– Такое горе! – Слова нарочно были произнесены достаточно громко, чтобы она могла их расслышать. – И все из-за какого-то туземца!

В раздражении Луиза выскочила на палубу, где все остальные уже ждали ее, потягивая напитки. Сэр Джон уступил ей место. Она села и посмотрела на реку. Очень широкая в этом месте, она делала поворот, открывая вид на пальмы, росшие у самой кромки воды и на том, и на другом берегу. Листья их умиротворенно покачивались на фоне звездного неба. У противоположного берега Луиза увидела две дахабеи, пришвартованные бок о бок. Их она узнала даже в потемках.