Все внимание Народного единства в то время было привлечено к возобновившемуся фронтальному наступлению объединенной оппозиции в Конгрессе. 19 февраля 1972 года парламент большинством голосов проголосовал за проект конституционных поправок ХДП по вопросам национализации. По нему любая национализация должна была проводиться только после предварительного принятия Конгрессом специального закона. Все акты государственного вмешательства в деятельность частных фирм после 14 октября 1971 года, когда ХДП внесла на обсуждение свой законопроект, объявлялись незаконными, и предприятия предписывалось вернуть их прежним владельцам[681].

Альенде заявил, что новые поправки к Конституции незаконно ограничивают прерогативы исполнительной власти, и наложил вето на часть поправок (по закону президент не мог ветировать законопроект в целом). Оппозиционное большинство в Конгрессе заявило, что для преодоления президентского вето необходимо простое большинство парламента, а Альенде настаивал на том, что его вето на изменение Конституции может быть преодолено только квалифицированным большинством в две трети голосов (такого большинства у правых не имелось).

Оппозиция немедленно обвинила президента в нарушении Конституции и неуважении Конгресса. Теперь ХДП и НП уже требовали от Альенде передать конституционные поправки на референдум. Но президент понимал, что при существующей расстановке сил в стране Народное единство может проиграть плебисцит. Поэтому Альенде передал свой спор с Конгрессом о том, каким большинством можно преодолевать вето президента по изменениям Конституции, на рассмотрение созданного только в начале 1970 года Конституционного суда (трех членов суда с согласия сената назначал президент, двух – Верховный суд).

Альенде хотел выиграть время до парламентских выборов, намеченных на март 1973 года. Если Конституционный суд не принял бы никакого решения, президент имел бы право распустить Конгресс, объявить плебисцит по спорным поправкам и назначить новые выборы в законодательный орган страны.

Спор между законодательной и исполнительной ветвями власти снова обострил политическую ситуацию в Чили.

Чтобы подтвердить свои прерогативы в экономической сфере, Альенде дал КОРФО указание приступить к выкупу акций 91 крупного предприятия (400 тысяч акционеров-миноритариев этих фирм практически были отстранены от реальных рычагов управления)[682]. С точки зрения монетарной политики это решение вряд ли было своевременным – в стране и так ощущался переизбыток денежной массы. Однако политически этот шаг был необходим – президент демонстрировал своим сторонникам, что не намерен добровольно отказываться от своих полномочий в экономической сфере.

На национализированных предприятиях прошли организованные коммунистами и социалистами митинги рабочих, где было заявлено, что прежние хозяева назад свои фабрики не получат.

27 февраля 1972 года Национальная партия опубликовала заявление, в котором утверждалось, что Альенде окончательно покинул законодательное поле, не утвердив конституционные поправки Конгресса. Президента упрекали в том, что, передав дело в Конституционный суд, он испугался плебисцита.

4 марта на секретном совещании с участием лидеров НП и ПИЛ оппозиция решила разработать план масштабных антиправительственных действий, которые должны были привести к возникновению в Чили политического и экономического хаоса и свержению Альенде. Плану дали название «Солидарность, порядок, свобода». За этим совещанием явно просматривалась рука ЦРУ. Именно при помощи аналогичного плана американской разведки («Бог, отечество, семья») был свергнут прогрессивный режим Гуларта в Бразилии в 1964 году. И тогда дестабилизация начиналась с «марша пустых кастрюль». По итогам совещания был принят документ, в котором говорилось: «Перед лицом нынешней ситуации не должно быть места ни трусости, ни малодушию. Пробил час действий»[683].

Во встрече участвовали председатель Сената Айлвин (член ХДП), бывшие владельцы национализированных предприятий, руководители правых СМИ, бывший ректор столичного университета Боэнингер и люди из окружения Вио. Фактически был создан единый фронт олигархии и ХДП против Альенде.

Левые газеты расценили встречу 4 марта как начало консолидации фашистского движения в Чили. 11 марта правительство возбудило против лидера Национальной партии Харпы уголовное дело об обвинении в подстрекательстве к мятежу. Харпа был арестован, но через два дня освобожден судом под небольшой залог.

Естественно, арест Харпы был использован правыми для новых обвинений Народного единства в «диктаторских замашках». 13 марта правые организовали массовые демонстрации в Сантьяго, которые ознаменовались самыми крупными после 1 декабря 1971 года столкновениями между сторонниками правительства и оппозиции. На стенах домов появились надписи «Джакарта грядет!»[684].

Однако вооруженные силы, а именно их главнокомандующий Карлос Пратс, по-прежнему твердо стояли на стороне законности. Через пять дней после беспорядков 13 марта на встрече со старшими офицерами армии, темой которой был конфликт между законодательной и исполнительной ветвями власти по поводу конституционных поправок, Пратс заявил, что сторонников правительства в Чили гораздо больше, чем противников[685]. Было заметно, что Пратс постепенно переходит с позиции нейтрального наблюдателя и сторонника Конституции на позицию человека, с симпатией относящегося к проводимым в Чили в интересах большинства реформам. Однако из 14 участников совещания в поддержку правительства твердо высказались лишь шесть офицеров – остальные считали, что права оппозиция[686].

Конгресс начал требовать расследования некого тайного груза, который прибыл на кубинском самолете в Сантьяго и был перевезен в резиденцию Альенде. Президент ответил, что речь идет о подарках Кастро и он готов предоставить их перечень. Одновременно депутаты от оппозиции критиковали сотрудничество с СССР в сфере рыбной ловли. Газета «Меркурио» писала, что Советский Союз с экономической точки зрения не в состоянии заменить США как надежного партнера Чили. Мол, русские сами производят медь и даже ее экспортируют – что же тогда они будут закупать у Чили?

В начале марта появились официальные данные об инфляции в Чили – с начала года она превысила 10 %. Союзы предпринимателей предрекали полный коллапс экономики и рост цен свыше 60 %. Правительство отреагировало на это, сообщив, что рассматривает вопрос о единовременном выделении рабочим и служащим надбавки к зарплате в 120 эскудо для компенсации роста цен. Однако в целом власти пока все еще не видели в росте цен большой опасности. Глава чилийского Офиса планирования (ОДЕПЛАН) Мартнер подчеркнул, что главное – продолжающийся рост экономики и сокращение безработицы[687].