Муж еще не видел свою жену – она сообщила ему по телефону, что «была у подруги». Михаил мужественно вызвался на демонстрацию. Терапевту главное – не впасть в искушение работать по принципу «Ребята, давайте жить дружно!». Чужая семья – потемки. Вряд ли кто-нибудь взял бы на себя смелость утверждать, что, когда жена на три дня неожиданно пропадает из дома, – это «Пустяки, дело житейское!». Но кто может точно сказать, исчезал ли когда-нибудь из дома муж, и если исчезал, то насколько? Поэтому в подобных семейных конфликтах никогда нельзя принимать ничью сторону, если, конечно, ты терапевт, а не друг одного из супругов. Так вот, в результате долгой и тяжелой работы в «Трехпозиционке» данные конкретные супруги спокойно сели на кухне и спокойно начали разговаривать о своих отношениях. Как стало известно позднее, они очень скоро развелись, но прошел этот неприятный процесс развода на редкость тихо, уважительно и без претензий друг к другу.

Часто муж или жена обращаются за психотерапевтической помощью, когда в самом разгаре бракоразводный процесс со всеми «прелестями» (вроде судов по разделу имущества). Ничего, кроме презрения, обиды и ненависти, супруги друг к другу в начале процесса не испытывали. И каждый раз работа кончалась «мирными переговорами», которые автоматически переносились в реальную жизнь. Как потом выяснялось, «вторая половина» тоже странным образом оказывалась настроенной на мирный лад…

И, чтобы не заканчивать примеры на теме разводов, вспомним еще один очень трогательный процесс мамы со своим четырехлетним сыночком Никитой. Никита, по словам мамы Алены, – страшный шкодник. В последнее время он стал шкодить еще больше, не давая Алене спокойно работать над большим, недавно полученным заказом (Алена – дизайнер, работает дома). Алена расставляет привычную мизансцену: она, в Первой позиции, сидит за компьютером, Никита стоит позади нее, затаившись, «наверняка уже опять что-то натворил!». Алена чувствует в Первой позиции напряжение, раздражение, что ей не дают сосредоточиться на работе, отчитывает Никиту через плечо и снова погружается в компьютер. Настоящий инсайт, заставивший Алену горько расплакаться, случился с ней в тот момент, когда она из позиции маленького Никиты увидела маму… но не маму, а мамину спину!.. Понятно, что все изменилось, когда мама развернулась навстречу маленькому сыну, – «подарки» уже были чистой формальностью…

Когда приходится писать или говорить о «Трехпозиционном описании», очень трудно остановиться с приведением примеров, поскольку все они уникальны и интересны. Но все же когда-то нужно прекратить этот «поток воспоминаний». Описания случаев могут продолжаться бесконечно, поскольку каждый из них заставляет всплыть из памяти десять других. Приведем, как обычно, запись одного терапевтического процесса, чтобы читатель имел реальное представление, как «Трехпозиционка» проходит на практике.

Пример работы в технике «Трехпозиционное описание»

Клиентка – Саша, женщина 34 лет, филолог, специалист по итальянскому языку, в данный момент замужняя домохозяйка. Работа над взаимоотношениями с мамой. Мама периодически приезжает пожить к ней из другого города и, как утверждает Саша, «мешает ей жить».

Терапевт: Саша, теперь, когда ты уже определилась, что будешь работать с мамой, пожалуйста, расставь стулья для вас обеих таким образом, чтобы это в наибольшей степени соответствовало вашему нынешнему характеру отношений. Это может быть как чисто бытовое, так и символическое расположение стульев. (Клиентка расставляет стулья.) Который здесь стул для тебя, который для мамы?

Клиентка: Это кухня. Наши стулья стоят рядом.

Т.: Хорошо. И теперь, пожалуйста, Саша, поставь еще один стул на некотором отдалении для постороннего наблюдателя. (Клиентка ставит.)

Т.: Садись, пожалуйста, на свое место. Что ты делаешь сейчас здесь, на своем месте, в твоем контексте? Во что ты одета?

К.: Я в махровом халате цвета чайной розы. Ем что-то и чем-то запиваю.

Т.: Ешь и запиваешь. Хорошо. Маму видишь?

К.: Вижу боковым зрением.

Т.: Как она выглядит, во что одета?

К.: Она в тренировочном костюме и в переднике.

Т.: Она на тебя смотрит?

К.: Она сидит в очках, слегка отклонившись на стуле, и что-то мне говорит менторским тоном. Она у меня учительница начальных классов.

Т.: Сашенька, давай сейчас обойдемся без оценок. Менторский тон – это, насколько я понимаю, – предполагаемое сильное желание научить собеседника уму-разуму. Давай на данном этапе работы все мамины желания отправим маме: если они – ее, то они в ней приживутся, а если нет – то они нам тем более не нужны. Итак, мама на тебя смотрит?

К.: То смотрит, то глядит в сторону.

Т.: Мама держит что-нибудь в руках, она что-то делает?

К.: Пьет кофе из маленькой чашечки.

Т.: Маму видишь в натуральную величину?

К.: Вроде в натуральную, но почему-то в пространстве как бы все ею заполнено: очень мало того, что – не она. Не знаю, как это объяснить.

Т.: Так. А видишь ли ты еще что-нибудь на кухне?

К.: Вижу, но оно все не очень четкое и слегка дрожит.

Т.: Хорошо, Саша. Ты уже сказала, что она что-то говорит. Как ты слышишь мамин голос? Как он для тебя звучит?

К.: Как-то слишком громко, ритмично и резко. Я аж вся ёжусь от него!

Т.: А ты при этом что-нибудь говоришь?

К.: Говорю как-то сбивчиво, как будто оправдываюсь, и тоже резко и отрывисто. Дыхание при этом как будто прерывается, и кусок застревает в горле. Вкуса у еды точно уже нет.

Т.: Что еще ты ощущаешь в своем теле помимо тех ощущений, о которых ты уже упоминала, – когда ты ёжишься, прерывающегося дыхания и отсутствия вкуса у еды?

К.: Очень сильное напряжение.

Т.: Напряжение где?

К.: В плечах – они почему-то лезут наверх, еще в ногах и в спине.

Т.: Что-нибудь еще?

К.: Мне как будто не хватает воздуха.

Т.: Так, Саша. А что ты чувствуешь по отношению к своей маме, когда вот так ее видишь, слышишь ее голос, испытываешь эти ощущения?

К.: Я хочу вырваться и убежать. Я чувствую себя как будто в западне, как заложница.

Т.: Замечательно, Саша. Прошу тебя обратить особое внимание, что это – твое субъективное самоощущение в данный момент. Но мне еще хотелось бы услышать о твоих простых эмоциях по отношению к маме. Что это: стыд, злость, обида, растерянность? Или это что-то еще? Я сейчас сознательно фантазирую по поводу возможных эмоций в данном контексте, чтобы ты, выбрав из них что-то или все отвергнув как не имеющие к тебе никакого отношения, наиболее точно назвала свои настоящие эмоции. Что это за эмоция или эмоции?

К.: Как ни странно, это страх. Я боюсь, что она мне скажет, что…

Т.: Извини, Саша,