Когда наконец через два года немногочисленные вещи Нуреева появились в музее истории Парижа (музей Карнавале), все подумали, что это и будет столь ожидаемое «мемориальное место» великого танцовщика. Но из‑за разногласий между фондами проект так и не был осуществлен. В результате некоторые ткани, хранившиеся годами — за неимением лучшего — в подвалах музея Карнавале, подверглись гниению и были сожжены. Остальное перевезли в Англию, в частности в Бат, где знаменитый Музей костюма в 2006–2007 годах организовал прекрасную выставку.

Чрезмерная осторожность фондов вызвала недовольство еще одного человека — доктора Канези, которому танцовщик поручил наблюдать за медицинскими исследованиями в области СПИДа. Бывший врач Рудольфа предложил некоторые меры по оказанию помощи больным танцовщикам. Однако его предложения показались руководителям фондами неубедительными. Тем не менее европейский фонд согласился создать англо‑французский сайт в Интернете, касающийся различных медицинских проблем, с которыми сталкиваются танцовщики{845}.

Когда Нуреев создавал фонды, он, по сути, делегировал другим людям те задачи, которые мог бы решать сам, если бы его жизнь продолжалась и позволила бы этим заняться. Гордился бы он посмертными акциями фондов? И да, и нет. Да — потому что кое‑что делается, нет — потому что сделано слишком мало.

RNDF проводит политику поддержки молодых танцовщиков и балетных компаний на территории США{846}. Нуреев хотел, чтобы помощь оказывалась тем компаниям, с которыми он любил работать. RNDF финансировал многие балетные труппы, в программе которых были произведения, ранее исполнявшиеся Рудольфом. Это компании Пола Тейлора, Марты Грэхем, Хосе Лимона, Элвина Николаиса, «Joffrey Ballet», Американский театр балета и некоторые другие. Фонд финансировал несколько мировых премьер (хореографы Билл Т. Джонс, Мюррей Луис, Кристофер Уилдон, Мерс Каннингем), но, сдается, не помог ни одной классической компании в продвижении больших балетов, поставленных самим Нуреевым.

Американский фонд также помог переводу на английский язык двух русских книг о Рудольфе Нурееве{847}.

В Европе, где балетные труппы в большинстве своем финансируются государством, фонд Рудольфа Нуреева (BPF) также выделяет стипендии молодым танцовщикам (предпочтительно русским), проводит политику «плодотворного хореографического обмена между востоком и западом Европы», а также знакомит публику с творчеством выдающегося танцовщика и хореографа.

В 2005 году в Великобритании стартовал конкурс «Fonteyn Nureyev Dancers Competition» для юных английских танцовщиков в возрасте от десяти до тринадцати лет; цель конкурса — возродить традиции британского классического балета, теряющего свои позиции{848}. В 2004 году фонд финансировал приезд молодых русских танцовщиков на конкурс балета в Лозанне. При поддержке фонда создан официальный сайт Нуреева в Интернете{849}. По всей Европе были проведены многочисленные коллоквиумы и тематические выставки, посвященные Нурееву. Было завершено методическое архивирование аудиовизуальных материалов (документальные фильмы, телевизионные съемки, радиопередачи, фотографии, интервью, газетные вырезки), собранных Уолласом Поттсом. Значительная часть архива находится в Нью‑Йорке, часть — в Париже, в Национальном центре танца Пантен. Проводится работа по записи хореографии Нуреева{850}. В 2003 году, в десятую годовщину смерти Нуреева, по всему миру прошли многочисленные мероприятия, финансируемые фондом. Большой гала‑концерт состоялся в Мариинском театре Санкт‑Петербурга.

Клуб друзей Рудольфа Нуреева — структура, открытая для широкой публики, — организует конференции, издает бюллетень, выпустил памятную медаль. Каждый год председателем Клуба избирается новый танцовщик. Имя Нуреева выгравировано на табличке, установленной на доме № 23 на набережной Вольтера.

Ежегодно 6 января члены Клуба собираются у дома Нуреева или на кладбище.

Мимо могилы Нуреева на Сент‑Женевьев‑де‑Буа невозможно пройти. Она не похожа ни на какую другую. Через три года после смерти танцовщика европейский фонд предложил Эцио Фриджерио, итальянскому декоратору, оформлявшему многие спектакли Рудольфа, придать немного жизни серому и унылому надгробию, украшенному православным крестом, которому в общем‑то там было не место. Фриджерио высказал идею накрыть могилу восточным ковром‑килимом. Эскиз ковра в точности повторял килим из личной коллекции Нуреева. Воспроизвести эффект ковровой текстуры было решено с помощью мозаики. Надгробие было изготовлено в мозаичной мастерской Akomena Spado Mosaico (Италия). Посетители кладбища видят разноцветный ковер‑самолет, ниспадающий тяжелыми складками. Кажется, что в любой момент из него может появиться бог танца…

Все эти деяния, безусловно, важны, но Нуреев заслуживает большего. Он мечтал о балетной школе, носящей его имя. Он хотел, чтобы она была устроена на его ранчо в Вирджинии, где большие гостиные можно было бы переделать в репетиционные залы, а подсобные помещения — в комнаты для проживания учеников и хореографов. Однако ферма была продана. Нуреев также хотел основать балетную школу в Санкт‑Петербурге, но такой школы тоже нет. Наконец, он мечтал о фестивале на островах Галли. Но острова теперь имеют другого владельца.

В 1997 году, выступая на суде в Нью‑Йорке, Шарль Жюд заявил: «Рудольф думал, что его имя обессмертится, если он отдаст все свои деньги балету». Король танца ошибался. Его имя вошло в вечность и без помощи чековой книжки.

Нуреев бессмертен, потому что балеты, поставленные им, продолжают танцевать до сих пор. В Парижской опере ежегодно проводится конкурс, в программе которого вариации из лучших балетов Нуреева, — таким образом, его стиль передается новым поколениям. В Париже, Милане, Вене, Хельсинки, Бостоне, Сан‑Франциско, Торонто (но только почему‑то не в Москве и не в Санкт‑Петербурге) одно его имя как хореографа на афише служит гарантией заполняемости залов. За каждой вариацией, за каждым па его спектаклей чувствуется темперамент танцовщика, его пылкость и неистовство, и начинает казаться, что он сам сейчас вдруг появится на сцене…

Именно на сцене осталось все самое лучшее, завещанное Нуреевым. В глубине души Рудольф Нуреев знал об этом, ведь он нередко говорил на закате своей жизни: «Пока танцуют мои балеты, я буду жить…»

Париж, ноябрь 2006 года

А. Первое официальное прошение на присвоение статуса беженца от 16 июня 1961 года. Рукой Нуреева зачеркнута надпись «„Отель Модерн“, площадь Республики». В этом отеле он проживал с балетом Кировского театра. Справа вверху Нуреев написал по‑русски: «Я прошу разрешения остаться во Франции без возвращения в Россию». Далее следует подпись.