Более того, на ее пути встретился Ричард. Сейчас они вместе – и тоже счастливы. А кем назовут ее потомки?

Дианой де Пуатье? Франсуазой Скаррон?[10]

Разве это важно?

Она хотела счастья – она его получила.

Да, оно своеобразное, не такое, как у многих, но ведь и она такая одна – переселенка во времени и пространстве.

Придут ли за ней другие? Не важно.

Когда-нибудь она допишет свою историю для потомков и расскажет правду. Но не сегодня. Больше она не собирается ни о чем думать! Она едет к Ричарду в гости.

Лиля решительно поставила перо на подставку и отправилась переодеваться. Благо стараниями модного дома «Мариэль» это можно сделать почти без служанок. По дороге распорядилась оседлать Лидарха-младшего.

Возраст? Время? Пространство?

Мы подвластны им настолько, насколько позволяем себе это. А если кто-то хочет жить, любить, радоваться жизни и быть счастливым – для него не бывает преград.

Лиля улыбнулась вечернему небу.

«Я люблю тебя, мир. До безумия. Нежно. Навечно…»

И легкий ветерок, как благословение, взъерошил ее волосы.

«Я тоже люблю тебя, дитя мое. Будь счастлива…»

Двести лет спустя

Ативерна. Лавери. Большой Королевский музей.

Экскурсовод, молоденькая девушка, заметно волнуется. Ее первая группа – дети лет семи. Удастся ли ей найти с ними общий язык, заинтересовать их?

– Сегодня мы осмотрим выставку, на которой представлены восковые фигуры наиболее заметных деятелей эпохи Зарождения. Кто скажет, когда она началась?

– Двести лет назад, – нестройным хором отвечают дети.

– Верно, молодцы. Тогда в Ативерне правил его величество Эдоард Восьмой. Именно в его правление началось то, что мы называем Развитием. В те времена школ не существовало. Существовали гильдии, они объединяли мастеров, которые брали себе подмастерьев, и дети, ваши ровесники, вынуждены были работать на них за кров и пищу. Часто им не давали и того, они болели, умирали… Чтобы стать членом гильдии, требовалось заплатить взнос и сдать экзамен. Но мастерам не нужна была конкуренция, и очень часто человек на всю жизнь оставался подмастерьем. Или его могли насильно закабалить – дать денег в долг, начислить на них большие проценты… словом, вырваться из замкнутого круга было нелегко. Больниц тогда тоже не существовало. Медицина была весьма и весьма неразвита.

Один из мальчиков поднял руку.

– Мы на уроке читали пьесу «Больной обманщик». Там доктора лечили или слабительным, или снотворным, или кровопусканием. Это правда?

Экскурсовод улыбнулась – и в ответ на детских лицах расцвели такие же улыбки.

– Почти. Были, конечно, травницы, но их было мало. Считалось, что все они шильды и дочери Мальдонаи. Гильдия докторусов не терпела конкуренции.

Дети понимали, о чем она говорит. В специальной школе с медицинским уклоном их с шести лет учили перевязывать раны, ухаживать за больными, помогать лекарям, составлять лекарства. Все они знали, что нет профессии почетнее, и все мечтали стать лекарями.

– Эдоард Восьмой оказался первым, кто решил сломить эту систему. Разумеется, это многим не понравилось. Против короля устраивали заговоры, его хотели свергнуть…

Группа подошла к восковой фигуре пожилого человека в роскошных одеждах и поблескивающей на голове простой короне ативернских королей. Лицо у него спокойное и усталое. И затаившаяся в уголках глаз грусть.

– Именно при нем была организована гильдия лекарей. И самое интересное, что ее главой был назначен иноземец. Великий ученый из Ханганата Тахир Джиаман дин Дашшар. Он вынужден был бежать из родной страны и нашел пристанище в Ативерне, где его талант оценили по достоинству. Его величество ласково принял ученого при дворе, а в те времена это было немало. А Тахир Джиаман дин Дашшар вылечил короля от нескольких болезней. Его перу принадлежат труды по анатомии и патологии. Именно дин Дашшар первым завещал свое тело после смерти ученикам – для опытов. Он считал, что нельзя узнать, отчего болеет человек, не зная, что внутри у человека. Потом это стало почти традицией в гильдии лекарей. А кто был вторым главой гильдии, знаете?

– Барон Джеймс Донтер, – вразнобой ответили дети.

– Правильно. Пойдемте, я покажу вам их фигуры. – По дороге экскурсовод продолжала рассказывать: – Именно Тахиру дин Дашшару Эдоард Восьмой обязан тем, что прожил долгую жизнь и даже успел увидеть внуков. Тахир был знаменитостью в те времена, достоверно известно, что его величество Гардвейг Двенадцатый, правитель Уэльстера, переписывался с мудрым лекарем и считал незазорным прислушиваться к его советам и исполнять все его рекомендации.

– Это же лекарь! – фыркнул кто-то из детей. – Глупо его не слушаться.

– Балбес, – немедленно послышалось в ответ. – А если тебе кровопускание пропишут или аконитом полечат? Тогда же многого не знали…

Экскурсовод переглянулась с учительницей, которая привела детей на экскурсию и попросила провести ее именно так. Рассказать о тех, кто имеет отношение к медицине. Этим детям пока не важны заговоры и политические течения. Им надо знать, кто положил начало их профессии. Вот через два-три года, когда им начнут читать политику и искусство интриги, им будет интересно послушать и о другом. О заговорах, которые как грибы росли в царствование Эдоарда. О заключенном секретном договоре с Гардвейгом, согласно которому королевские династии должны были скреплять дружеский союз браком не реже чем раз в два поколения, но строго следя за генетикой. Наследственные заболевания штука такая…

Тахир Джиаман дин Дашшар выглядел совсем как живой. В традиционной белой одежде ханганов, с чисто выбритым подбородком и улыбкой на губах, он сидел за столом и держал перо так, словно приготовился записать какую-то важную мысль.

– В те времена борода считалась признаком возраста и была важна для ханганов. Но Тахир дин Дашшар первым открыл, что с волоском в рану может попасть грязь, и сбрил бороду. Именно при нем появилась первая форма лекарей, вот она, взгляните. – Экскурсовод показала на двух кукол рядом с фигурой Тахира.

Форма действительно удобная. Рубашка, простые брюки для мужчин и свободная юбка для женщин, все из некрашеного полотна. Несколько карманов, все очень удобно и функционально. Головные уборы – нечто вроде банданы для мужчин и платка, полностью закрывающего лоб и волосы, для женщин.

– А здесь мы видим его преемника, барона Джеймса Донтера. Именно Джеймс заложил основы фармакологии, составил несколько травников, которыми пользуются и до сих пор, снаряжал экспедиции на поиски новых растений… для своего времени он был выдающимся биологом и химиком.

– А я читал, что он был травником, – сказал кто-то.