Ученый Совет МГУ, тем не менее, проявил мудрость и практически единогласно проголосовал за Садовничего. Который выступал с продуманной программой, первым пунктом которой было сохранение кадров, традиций и научных школ МГУ. На протяжении многих лет В. А. Садовничий уверенно ведет Университет по бурному морю нашей современности, в обстановке тяжелой смуты в государстве. У некоторых это вызывает глубокое раздражение.

Например, на протяжении многих лет некоторые сотрудники московского Независимого университета, организованного в начале «перестройки», в частности, В. И. Арнольдом и некоторыми его коллегами, время от времени нападают на мехмат МГУ. Аналогично поступают и некоторые (впрочем, немногие) сотрудники Высшей школы экономики. При этом мехмат МГУ никогда не позволял себе каких-либо ответных выпадов и, напротив, по возможности поддерживал как сам Независимый университет, так и его студентов. Большинство из которых, кстати, являются в то же время и студентами нашего мехмата, получая именно у нас базовое образование. Здесь следует пояснить, что мехмат МГУ дает фундаментальное и широкое математическое образование, действительно закладывает базис знаний. Программа же Независимого университета безусловно интересна, однако – более узкая, нацелена на отдельные спецкурсы. А потому хороша как полезное дополнение к множеству курсов, читаемых (и постоянно обновляемых) на нашем мехмате. Я хорошо представляю себе эту картину взаимоотношений учебных программ, поскольку много лет являюсь заведующим Отделением Математики мехмата и обсуждал с некоторыми преподавателями Независимого университета эти вопросы. Кстати, эти обсуждения проходили всегда по-деловому и дружески.

В связи с упомянутой «деятельностью недовольных» процитирую позицию раздраженного В. И. Арнольда по отношению к воспитавшему его мехмату МГУ. Вот что писал В. И. Арнольд в статье «Выживет ли российская математика?» («Will Russian mathematics survive?», Notices Amer. Math. Soc. 1993, 40B, pp. 104–107. Цитирую по русскому тексту, опубликованному в России.

«Кабинет парткома на механико-математическом факультете МГУ был передан вновь созданной математической кафедре. Заведующий этой кафедрой не поменял своего места: именно он несет личную ответственность … за отбор математиков, достойных разрешений от партии и КГБ для поездок за границу. … Этот коммунист достиг поста университетского серого кардинала по комсомольским и партийным каналам. Он создал в университете большое количество «административных советов» … Он несет ответственность за создание системы «газовых камер» на вступительных экзаменах в университет. Насколько мне известно, существование этой системы еще не признано университетскими властями и не подверглось осуждению ни одним российским официальным органом. Он заменил старое поколение профессоров коммунистами, и он отвечает за деградацию научного уровня преподавательского состава факультета» (с. 697). (Конец цитаты). И так далее, столь же агрессивно.

Рис. 3.170.Академик Лупанов Олег Борисович.

Неудивительно, что при таком злобном отношении В. И. Арнольда к мехмату и МГУ (возгласы: КГБ, газовые камеры, деградация и т. п.), кое-кто из преподавателей курировавшегося им Независимого университета иногда включался в (время от времени возобновляющуюся) кампанию очернения МГУ. К сожалению, эту борьбу против мехмата иногда поддерживали некоторые математики из Высшей школы экономики. Но поскольку такие попытки (ввиду высокого уровня мехмата) никаких ощутимых результатов не дают, каждое следующее поколение молодежи, выбирая себе жизненный путь, в первую очередь обращает взоры на МГУ и на мехмат. К нам все время поступает много талантливых студентов.

Много лет, а именно двадцать шесть, начиная с 1980 по 2006 год, деканом нашего факультета был академик Олег Борисович Лупанов, рис. 3.170. Выдающийся ученый, широко известный специалист в области дискретной математики, логики, теории алгоритмов, математической кибернетики. Он вложил свою душу в развитие мехмата, проводил на факультете всё свободное от лекций и научных занятий время. Даже поздно вечером, иногда до полуночи, его можно было застать по каким-либо неотложным делам в кабинете декана на пятнадцатом этаже. В эпоху «перестройки» и последовавшей за ней длительной смуты в России, он активно участвовал в спасении мехмата. Были люди, которые за это его не любили. И даже ненавидели. Будучи человеком достаточно консервативным, четким, когда нужно – жестким, а когда нужно – доброжелательным, – он воздерживался от резких административных движений. Лупанов категорически настаивал на сохранении факультетских традиций и, в первую очередь, стремился развивать фундаментальное математическое образование на мехмате. Умело гасил иногда возникавшие излишне радикальные идеи, но в то же время отнюдь не был ретроградом. Всячески поддерживал инициативу и деятельность наших научных школ, особенно талантливую молодежь. Был невероятно скромен. Если был убежден в своей правоте, становился упрямым и неуступчивым.

После его смерти в 2006 году факультет возглавил профессор, д. ф.м.н. Чубариков Владимир Николаевич, известный специалист в области теории чисел, автор фундаментальных и глубоких работ, рис. 3.171, рис. 3.172. Он успешно продолжил выдержанную и сбалансированную линию развития факультета, заложенную В. А. Садовничим и О. Б. Лупановым. Очень много и самоотверженно делает для мехмата.

Рис. 3.171. В. Н. Чубариков на заседании Ученого Совета мехмата МГУ. 2010 год.

Рис. 3.172. В. Н. Чубариков, А. Т. Фоменко, М. В. Козлов. Ученый Совет мехмата МГУ. 2010 год.

Надо сказать, что люди часто привыкают к устоявшемуся порядку вещей и думают, что он вечен. А ведь в истории нашего факультета были моменты, когда само его существование не только ставилось под вопрос, но мехмат вообще оказывался на грани закрытия. Так, при ректоре МГУ физике Реме Викторовиче Хохлове практически уже было решено ликвидировать мехмат как самостоятельный факультет и влить его в состав факультета вычислительной математики, который возглавлял тогда академик Андрей Николаевич Тихонов. Чудом удалось спасти мехмат. Потом в качестве возможного декана мехмата обсуждались кандидатуры либо академика М. А. Лаврентьева, либо академика Н. Н. Моисеева. Однако эти планы не реализовались. Скрытые детали всей этой борьбы мне известны, в частности, от крупного математика алгебраиста Виктора Николаевича Латышева, занимавшего в то время один из важных партийных постов в МГУ. Если бы Виктор Николаевич написал свои Воспоминания, они были бы интересны и поучительны.