UCLA, в просторной, изысканной палате Джессика, находясь возле койки, держала в руках губную гармошку и произвольно дула в неё. На самом деле она частично умела играть на этом инструменте, всё-таки Ян её научил. У китайцев принято играть на музыкальных инструментах, а он когда-то рассказывал, что мама купила ему гармошку и велела учиться играть, чтобы в будущем ей не предъявляли за то, что она не старалась развить музыкальный талант в сыне, однако талант был ограниченный, за столько лет он тоже приобрёл лишь поверхностные навыки.

При воспоминании различных мелочей из их с Яном жизни на лице Джессики показалась милая улыбка. Повернув голову, она посмотрела на его спящее лицо, немного поиграла на гармошке, о чём-то подумала и весело сказала:

— Дорогой, если продолжишь игнорировать меня, я пойду в парк развлечений, найду принца на белом коне и попрошу его разбудить тебя поцелуем…

— Джессика, давай я позову Алекс и Ирэн, сходишь с ними вечером развеяться? Хотя бы на часок, а я поболтаю с Яном, — постучавшись и зайдя в палату, предложил Джошуа.

Джессика мельком взглянула на брата и без раздумий покачала головой:

— Не надо, я в порядке, не хочу отходить от него.

Она хотела лично увидеть пробуждение Яна, хотела, чтобы он, как только очнётся, первым делом увидел её, а не врача, медсестру или кого-то другого. Она знала, что и он желал бы этого. Вдобавок, что, если именно в этот самый час наступит пробуждение? Она ни за что не могла упустить ни одной возможности.

— Понимаю, но… Мы все хотим, чтобы ты дала себе отдохнуть, один час! Ох, Джессика! — Джошуа страдальчески почесал голову.

Несмотря на то, что она целый день казалась жизнерадостной, это было лишь притворство. Всю эту неделю, не считая вынужденных походов в туалет, она не отходила от Ван Яна больше, чем на 10 метров! Джошуа не знал, как её уговорить, он горько улыбнулся:

— Может, Ян завтра очнётся, но хотя бы сегодня ненадолго расслабься. Посмотри на себя, сколько фунтов ты за эту неделю потеряла? Так нельзя.

Взгляд Джессики быстро похолодел, с лица пропала улыбка, от её ледяного облика Джошуа невольно вздрогнул и затем услышал её холодный голос:

— Думаешь, я могу как-то иначе? Ты не понимаешь, никто из вас не понимает. Я больше всего расслаблена и счастлива, когда нахожусь рядом с Яном, мне ни на одну минуту не хочется уходить, понимаешь?

Когда она его не видела, всё её тело, помимо подавленности и дискомфорта, охватывала тревога. Расслабиться? Голос Джессики стал ещё более холодным:

— Может, тебе кажется, что он очнётся завтра, а мне кажется, что он очнётся вот-вот! Я сейчас буду разговаривать с ним. Прошу, уходи.

— Ладно…

Джошуа больше всего беспокоился, что она впадёт в депрессию и заболеет, но раз она говорит, что ей так лучше всего, тогда… Он кивнул и молча покинул палату.

Джессика поглаживала исхудавшее лицо Ван Яна. Она уже давно приняла решение. Перед глазами отчётливо проносились прошлогодние эпизоды, когда она заболела острым нефритом, тогда Ян тщательно ухаживал за ней, ежедневно всячески веселил ей. Она вспомнила их детство, их случайную встречу в кинотеатре, их отношения, сожительство, свадьбу, планы на ребёнка… От всех этих мыслей у Джессики внезапно закапали слёзы на гармошку. Она всегда будет рядом с ним, будет стараться помочь ему очнуться. Это и есть её жизнь.

После недолгих размышлений в тишине Джессика сжала кулаки, собравшись с духом:

— Вперёд!

Она отложила гармошку и продолжила пробовать другие всевозможные звуки: подёргала за ветряные колокольчики, поразмахивала погремушкой-барабаном. Затем включила классические отрывки из некоторых классических фильмов, включая его самые любимые картины «Новый кинотеатр „Парадизо“», «Форрест Гамп».

— Может, это?

— Тогда как насчёт этого?

— Всё равно не то, тогда это!

……

Далее она включила видеоролики из повседневной жизни, снятые им на цифровую видеокамеру.

— Не двигайся, не двигайся… Можешь заставить Дэнни сделать кувырок?

На экране телевизора, что висел на стене в палате, Джессика, счастливая, сидела на корточках под фирмианой и резвилась с валявшимся пузом кверху Дэнни. Она с улыбкой говорила:

— Конечно, ещё я могу заставить его танцевать, я учила его уличным танцам! Так ведь, Дэнни?

Из-за кадра доносился смех Ван Яна:

— Тогда путь танцует, кто знает, может, Дэнни сыграет главную роль в собачьем мюзикле! Танцуй, Дэнни!

Джессика хлопала в ладоши, подгоняя лениво разлёгшегося на земле Дэнни:

— Танцуй!

Ван Ян протяжным голосом промолвил:

— Я тут режиссёр… Приятель, у тебя сейчас проходят пробы! Ты упускаешь шанс стать суперзвездой. В последний раз прошу: танцуй!

— Дорогой, какими родителями мы должны быть? — внезапно воодушевилась Джессика, встав с земли.

— Что? — спросил Ван Ян.

Джессика рассмеялась:

— Ребёнок! Видишь, какой Дэнни непослушный, мы слишком избаловали его! Я тут подумала: не следует ли кому-то из нас быть строгим к ребёнку? Хороший коп, плохой коп?

С этими словами она сперва показала милую улыбку, а следом сделала злую гримасу, выпучив глаза. В это время Ван Ян развернул камеру на себя и, нахмурившись и кусая губу, призадумался, а в следующий миг решительно ответил:

— Я хороший коп!

Джессика по-настоящему злобно вытаращила глаза:

— Нет! Почему ты? Я хочу быть хорошим копом!

……

— Ха-ха!

— Нет, убирайся!

— Я забью тебя до смерти!

— Домашнее насилие! На помощь!

……

— У-у, хн… — Джессика перед экраном телевизора держалась за сопливый нос, с трудом сдерживая звуки плача, из красных глаз ручьём текли слёзы.

Если он надолго останется в постели, ей придётся выполнять работу за хорошего копа и плохого.

В это время в ролике, который продолжал идти, внезапно раздался лай Дэнни:

— Гав, р-р, гав…

В тот момент Ван Ян и Джессика, занятые шутливой перепалкой между собой, не обращали на него внимания, поэтому Дэнни безостановочно лаял:

— Гав, гав, гав… Гав, гав, гав…

Лежавший на койке Ван Ян вдруг пошевелил губой.

— Гав, гав, р-р, гав…

Его брови нахмурились, он внезапно тяжело вздохнул, словно страдал:

— Ох…

— Ян!!!

У Джессика подпрыгнуло сердце, она молниеносно повернула голову и посмотрела на него. Обман зрения? Или…

Глава 391. Ликование мира

Светило пленительное послеполуденное солнце, слабый ветерок колыхал оконную сетку и покачивал пышные цветы на балконе. В комнате на больничной койке на спине лежал высокий, крепко сложенный, темноволосый мужчина, сломанная правая рука была в гипсе и повязке, лицо уже выглядело слегка исхудавшим, глаза были закрыты и никак не реагировали на внешний мир.

— Ян! Проснись! Как так? Я точно слышала, ты говорил что-то…

Джессика, пребывая в чрезвычайном возбуждении, то и дело толкала его