– Вскоре после этого он покончил с собой?

– Да, не прошло и недели. В тот вечер он ушел от нас, вернулся в школу. Я несколько раз пытался поговорить с ним, объяснить, что его вины в случившемся не было, но он убедил себя, будто предал нашу дружбу. Он не понимал, что все подстроила Памела, что и мертвец не смог бы противостоять ее ухищрениям. Он знал одно: он обязан был устоять перед соблазном. Вот почему он убил себя. Он знал, что я люблю его. Я был его другом, его покровителем, и он переспал с женой друга и покровителя.

– Значит, он так и не узнал, что она беременна?

– Он ничего не знал.

– Почему ваша жена решила выносить ребенка? Почему не избавилась от него?

– Потому что она хотела вновь и вновь напоминать мне, как она отомстила. Она нашла прекрасный способ: я мог наблюдать день изо дня, как растет в ней ребенок Эдварда Хсу.

– И все же тогда вы не развелись с ней. Почему?

– Из-за Эдварда. Если б я был сдержаннее, если б сумел скрыть от Памелы свое презрение, она бы не тронула его. Понимаете? Я винил себя и в том, что сделала она, и в его самоубийстве, и в этой беременности. Мне казалось, единственным путем к искуплению будет сохранить брак до тех пор, пока она не родит этого ребенка. Я надеялся, что, устав от своей игры, Памела отдаст его мне и я смогу пристроить ребенка.

– Вы не намеревались воспитывать его сами?

Бирн мрачно глянул на него.

– Если б Памела решила, что я хочу оставить ребенка себе, она бы вцепилась в него мертвой хваткой, изобразив живое воплощение жертвенной материнской любви. Я-то с самого начала не собирался самостоятельно воспитывать его. Я хотел обеспечить ему нормальную жизнь, только и всего.

– Полагаю, на самом деле Мэттью родился не в Эксетере?

– В Ипсвиче. Памела нашла там какое-то заведение, где можно втайне родить ребенка и вновь приняться за развлечения. Чем она и занялась, едва дав жизнь Мэттью. Я считался его отцом. Я отвез малыша в приют, а Памела тем временем возвратилась в Лондон, строя из себя несчастную мать, горюющую о родившемся мертвым ребенке. Она далее несколько недель соблюдала траур. Я подал на развод, она не спорила. Потом я вернулся за Мэттью и устроил так, чтобы его усыновили Уотли.

– Брайан ничего об этом не знал?

– Он ничего не знал. Он застал ту сцену в кабинете, но был еще не способен понять, что происходит. И с Мэттью он не был знаком.

– Пока они не встретились в Бредгар Чэмберс.

– Да. – Бирн окинул взглядом часовню. Коптящая свеча у ног каменного ангела догорела и погасла. В воздухе резко запахло горячим воском. – Мне казалось правильным, чтобы Мэттью учился в той же школе, где учился его отец. Так я распорядился и судьбой Брайана, так делают все. Поколение за поколением. Отцы передают сыновьям чертов факел, в надежде, что они осветят мир – нам-то самим это не удалось. – Протянув руку, Бирн достал старый сборник псалмов, лежавший на передней скамье, рассеянно пролистал его, закрыл, потом снова открыл. – Я думал, тут он станет мужчиной. Мне казалось, не стоит его баловать. Пусть научится самостоятельности. Я думал, так будет лучше… Ему всего восемнадцать лет, инспектор, а мне пятьдесят четыре. И вот я сижу тут и молю Бога, в которого я не верю, позволить мне поменяться местами с сыном. Пусть все это обрушится на меня– арест, суд, скандал, наказание. Дай мне принять на себя его ношу. Позволь мне сделать хотя бы это.

– Авессалом, Авессалом, – прошептал про себя инспектор Линли. Так вопиет каждый отец, не сумевший в упрямстве своем ни истинно любить сына, ни связать свою жизнь с его жизнью. Но молитва Джилса Бирна ничего не изменит, как не мог ничего изменить горестный плач Давида над телом Авессалома. Ничего не поправишь, время ушло.

Ночная гроза сменилась накрапывающим дождем. Линли вывел свой «бентли» с парковки у восточного въезда на территорию Бредгар Чэмберс. Впереди в тени деревьев скользнула полицейская машина из Хоршэма без опознавательных знаков и растворилась за поворотом дороги. Дорожки между зданиями школы были хорошо освещены, но прилегавшие к ним участки казались мрачными и заброшенными. Не поймешь, совершает ли свой обход дежурный учитель, проверяя, как спят воспитанники, не ускользнули ли они тайком из пансиона.

Сержант Хейверс откровенно зевала, пристроившись на заднем сиденье.

– Я догадываюсь, как Брайан доставил Мэттью из «Калхас-хауса» в лабораторию, – пробормотала она. – Бедняжка, конечно, вообразил, что посреди ночи префект его пансиона пришел ему на помощь. Он охотно пошел с ним, даже если Брайан не потрудился вынуть кляп у него изо рта и развязать ему руки, а когда он сообразил, что «спаситель» ведет его вовсе не в «Эреб», а к лаборатории, Брайан без труда связал измученному мальчику ноги и отволок в здание, а там засунул в вытяжной шкаф. Я другого не понимаю – как Брайан сумел перетащить тело Мэттью из лаборатории обратно в «Калхас», а оттуда на следующую ночь в микроавтобус и его ни разу не заметили.

– В пятницу посреди ночи никто и не мог его увидеть, – возразил Линли. – Корнтел не вышел на дежурство, ученики разъехались на выходные, оставшиеся в школе давно спали. От «Калхас-хауса» недалеко до лаборатории. Думаю, у него ушло не более тридцати секунд на всю дорогу, хотя он и тащил Мэттью на себе – пробежал через лужайку по дорожке, – и вернулся в «Калхас». Он гораздо больше рисковал в ночь субботы, но на этот раз он был не один. Ему помогал Клив Причард, ведь он считал себя виновником смерти Мэттью Уотли и верил, будто Брайан спасает его шкуру; он так и не понял, что Брайан его подставил.

– А стоянка для школьного транспорта находится у самого «Калхас-хауса», – дополнила Барбара.

Линли кивнул.

– Они раздобыли на чердаке одеяло, завернули в него Мэттью и перенесли его на стоянку. Была глубокая ночь, они шли не по дорожке, а под деревьями, где совсем темно, и их там никто не мог разглядеть. К тому же дорожка боковая, ею пользуются только для парковки транспорта, так что даже если бы они пошли прямо по ней, таща завернутое в одеяло тело, на них бы, скорее всего, никто не наткнулся.

– Но ведь дорожка проходит мимо домика привратника? – уточнил Сент-Джеймс.

– Примерно в пятидесяти ярдах от него. Если б даже Фрэнк Ортен и мог расслышать шум мотора на таком расстоянии, если б даже этот звук и возбудил в нем какие-нибудь подозрения, ребятам ничего не грозило, поскольку в эту ночь привратник отлучился. Мальчики знали: Элейн Роли сказала об этом Брайану. Если б Ортен вернулся, пока они ездили, он бы не заметил отсутствия автобуса, поскольку свою машину оставил в гараже у дома.

– Клив помог засунуть Мэттью в микроавтобус, а сам поспешил в Киссбери добывать себе алиби, – вставила Хейверс.

– А Брайан и Чаз поехали в Стоук-Поджес.

– Но ведь они добрались туда уже после полуночи. Не поздновато ли наносить визит? – усомнилась Барбара.