глаз заледенел. Сложно было сказать: думает ли он или же пытается переварить то, что было сделано со всей его семьёй. Но молодой король прекрасно знал, что это затрагивает не только его семейство. Множество прочих. И с этим новым, ужасающим знанием им всем предстояло решить, что делать дальше.

— Это объясняет, почему они отлавливали ещё и детёнышей, — пробасила Зотарес, принимая сидячее положение, — их проще было бы приручить. Должно быть, люди хотели создать себе послушных животных, чтобы иметь шансы в борьбе против нас. Люди всегда делают что-то такое, подчиняя себе природу. Мы должны убить их всех. Завтра же отправимся к тому замку, куда они сбежали. Трусливые и жалкие создания, мы сожжём их всех.

Вокруг раздался одобрительный ропот. Все намеревались не отступать. Не теперь, когда правда лежит на них грузом ответственности. В своём гневе родичи вполне могли завтра отправиться туда. Да и вид сильной драконицы смешанной крови добавлял им боевого духа.

— И мы не оставим ни одного из них, но мы должны быть уверенными в том, что изничтожим всех, и что ни один не улизнёт, — нарушил молчание пернатый дракон, не грубо осадив старшую самку. — Может, это их последний оплот, а может, всего лишь одно из логов.

— Предлагаешь ждать и дать им возможность вновь что-то придумать? — прошипела Зотарес и оскалилась, позволив себе не скрывать угрозу. — Терять время?

Трефалкир отметил, что желание отомстить людям за всё: за убитого возлюбленного, за замученных до смерти родичей; вера в собственную правоту затмевает ей разум. И что в таком состоянии самка, жаждущая добиться своего, будет оспаривать авторитет короля, ежели тот будет ей мешать. Но действовать так опасно — губительно подбивать прочих драконов так действовать. И очень многие драконы придерживались позиции именно Зотарес, готовые последовать за ней, несмотря ни на что. Сейчас же как никогда им требовалось разумное слово, которое мог дать Гсоректир. И эта ноша теперь ложилась на Нивервира. Юного, не слишком опытного, бесспорно переживающего всю боль своего рода.

— Они и так что-то придумают, думаешь, они не будут нас ждать там? — король чуть распрямил спину, чтобы выглядеть более властно и сильно. — Они уже готовят свою защиту и ловушки для нас! И мы должны быть хитрее. Никто из нас не бросится в атаку, пока мы не будем знать, что это последние маги, что именно в этом замке хранятся все их достижения! Пока не будем уверены, что у них не будет возможности сбежать. Поэтому мы сперва обдумаем, что и как нам делать! С каждой битвой наши шансы на победу уменьшаются, и пусть то сражение станет последним.

Все смотрели на него. Нивервир несколько раз позволил повысить себе голос и опасно щёлкнуть клювом, а может и просто сорвался, показывая свою внутреннюю силу. Но она не пугала, не подавляла, как в случае с его отцом, не заставляла пригибать голову к земле. И пусть последний королевский дракон не выглядел сдержанным и спокойным, он выглядел справедливым и правильным. И это враз, само собой, успокоило начавшееся было волнение и крамолу, ведомую буйными эмоциями, среди его подданных. Король, ещё несколько месяцев назад бывший только принцем, сумел удержать свой авторитет, дабы никто не совершил глупостей, что закончились бы большими жертвами.

Хватит. Он не позволит кому-то действовать, сломя голову. Возымели слова действие и на Зотарес. Потому что часть из них перекликалась с рассудительностью почившего Гсоректира. Ранее именно штормовой самец по большей части направлял всех, получалось это у него лучше, чем у кого либо, и Нивервир даже думал уступить ему своё место правителя окончательно. Всё равно наследование по крови более не имело смысла. Он остался один во всём мире своего рода. Однако теперь мудрого дракона не было, и пернатый самец был обязан донести эту ответственность до исхода своих дней. Нести это бремя и надеяться, что полученный столь малый опыт, разум и собственное чутьё не приведут всех к окончательному краху. Но хоть его сила внушала на данный момент всем доверие.

— Ладно, смысл есть в твоих словах, — Зотарес потрясла шеей, разминая её. — Но как мы сможем узнать, есть ли ещё где такие маги?

— Сможем, если поймаем живого колдуна, — предложил Трефалкир. — Разведаем территории в близ того замка, и если повезёт схватим хотя бы одного человека. Я смогу прочесть его мысли, воспоминания.

— Звучит вполне реально, — согласился ледяной самец, — если мы устроим на них засаду. Если пойдут драконы умелые в колдовстве. Вряд ли они будут ожидать что-то такое.

— И вряд ли другие сообразят что к чему, если мы накроем их куполом, чтобы скрыть всё. Им не успеют прийти на помощь, — включилась в обсуждение плана штормовая драконица. — Скорее всего, никто из нас не погибнет, если будем действовать чётко и слажено.

— Завтра мы направимся туда, но сделаем это незаметно. Будем подкрадываться к ним. А если вы сумеете разузнать всё, то там же решим, что нам делать дальше. Нападать или же придумать что-то ещё. А теперь, — после принятого решения Нивервир обратился ко всем, — моя семья, идите отдыхайте и восстанавливайтесь. Пусть эта ночь даст вам всем покой.

Импровизированное собрание закончилось, все начали расходиться. Трефалкир подошёл к своему другу. Тот сохранял вид, источающий несгибаемую волю, хоть и крайне устал от всего: от сражений, от сыпавшихся как из рога изобилия дурных вестей. Но свидетелей его слабости быть не должно, поэтому король никак не изменился внешне при беседе с родичем, которому мог доверять.

— Прости, — начал земляной дракон. — Вернуться должен был Гсоректир, а не я.

— Я справлюсь с этим и сумею их направлять, надо лишь знать, как именно, — отрезал Нивервир. — Я думаю, есть причина по которой он пожертвовал собой.

— Может, он просто считал меня более сильным родичем, одарённым магией, — понурился чернокнижник, тоскливо урча, — но я не знаю, поможет ли это нам так, как следует.

Они помолчали, каждый думал о своём. Тёмно-зелёный дракон размышлял о том, сумеет ли он оправдать то возложенное на него ожидание. Да и эти странные реакции и видения тревожили его. Он отчаянно не понимал их причины. А следовало бы, потому что, скорее всего, его вновь будут атаковать этими же заклинаниями. В таком случае от него может быть больше вреда, чем пользы. Чернокнижник не замечал пристального, изучающего взора Нивервира.

— Сдаётся мне, что дело в другом, — покачал король оперённой головой, увенчанной небольшими пластинчатыми рожками. — Думаю, что, скорее всего, дело в том, что нечто в твоём чародействе привлекло магов. Какой-то элемент или форма или