снова. — Посмотри на здания. Может, ты когда-нибудь приходил сюда со своей мамой?

— Спокойно, Эндж, — сказал Гаро. — Он сказал нет, верно?

— Просто… мы снова возвращаемся к нашему дому.

— Может, нам повернуть назад, попробовать другую дорогу?

— Но как далеко нам следует вернуться назад? Где мы ошиблись?

Гаро огляделся, как будто внезапно увидел путь, по которому им нужно было идти.

Эндж хлопнула его по руке:

— Давай, продолжим. Где-то здесь должен быть поворот.

Гаро не двинулся с места:

— А как насчет домов?

— А что с ними?

Гаро пожал плечами:

— Войдем в парадную дверь, выйдем через черный ход. Мы либо окажемся на соседней улице, либо нам придется войти в еще один дом, прежде чем мы выйдем наружу. В любом случае, мы пойдем в правильном направлении.

Эндж уставилась на него, открыв рот:

— Когда ты успел поумнеть?

— Это очевидно, верно?

— Нет, — сказала Эндж. — Пошли.

Первая дверь, которую они попытались открыть, была заперта, но вторая открылась достаточно легко. Судя по крови, размазанной по половицам, в коридоре кто-то умер, но Эндж не обратила внимания на пятна и повела остальных по дому.

Перевернутый кухонный стол. Сломанный стул. Другой стул лежал на боку. Несколько мисок разлетелись по полу. Черепа, очевидно, пришли во время ужина.

Эндж заметила кастрюлю, висевшую над остывшим очагом, и заглянула в нее. Внутри было что-то вроде похлебки, сверху коричневой и застывшей, но Эндж была настолько голодна, что ей было все равно. Она схватила ложку и принялась за еду, отправляя ее в рот. Похлебка пролежала там по меньшей мере два дня, но она ела и похуже.

Она снова положила ложку и помахала Линксу:

— Вот. Ешь.

Мальчика не нужно было просить дважды, и он поспешил присоединиться к ней, а за ним и Гаро. Они ели по очереди, быстро, проливая столько, сколько съедали.

Эндж остановила их, когда они уже наполовину опустошили кастрюлю:

— Хватит. Нам пора идти.

И снова никто не спорил. Эндж нашла заднюю дверь. Та выходила в небольшой сад, что казалось чертовски странным в городе: лужайка, дерево и еще один дом, примыкающий к саду. В Киесуне не было ничего подобного — у них не было ни места, ни воды, чтобы тратить их впустую. Энджи почувствовала укол зависти к этой роскоши, когда они переходили от одного дома к другому, но потом вспомнила, что тот, кому он принадлежал, уже умер, и завидовать нечему.

Дверь в соседний дом была заперта, поэтому Гаро навалился на нее плечом и с треском распахнул. Все замерли от громкого звука, прислушиваясь, не услышал ли его кто-нибудь, и только тогда Эндж поняла, насколько тихо стало в городе. Криков больше не было. Больше никаких убийств.

Больше никаких Черепов?

Неужели они ушли, убив всех пленников, которые у них были?

Глупая мысль. Она вошла в следующий дом. Он был почти таким же, как и все остальные. Хороший дом, но полный привидений.

Входная дверь была выбита, и Эндж могла видеть улицу через дыру, которую она оставила после себя, и еще больше мертвецов, выстроившихся в ряд, посаженных как деревья. Выглянув наружу, она поняла, что Черепов, о которых стоило беспокоиться, нет. Эндж оставалось только решить, повернуть налево или направо. Она сосредоточилась на карте в своей голове, пытаясь представить себе их путь. На этот раз они не могли допустить, чтобы она ошиблась.

— Что случилось? — спросил Гаро. Она оглянулась и увидела, что он засовывает в рюкзак маленькую буханку хлеба. Он улыбнулся. — Она просто лежала там, на кухне.

— Отлично. — Эндж перевела взгляд на улицу. В какую сторону? В какую сторону? Налево. Должно было. Она чертовски на это надеялась.

Они снова оказались на открытом пространстве, единственные, кто мог двигаться в городе мертвых, с носами, полными трупной вони, и сердцами, полными страха. Эндж грызла неуверенность заставляя ее сомневаться в каждом принятом решении. Возможно, им следовало остаться в одном из домов. Залечь там на дно, пока Черепа не двинуться дальше. Они не станут снова обыскивать здания, так? Не после того, как всех убили?

Но что, если они это сделают? Что, если они нагрянут толпой с запасными кольями, чтобы проткнуть их троих?

Не было правильного выбора, были только плохие варианты, из которых она должна выбрать лучший.

Они прошли еще несколько улиц, сворачивая, когда могли, в направлении, которое, как она надеялась, было правильным. Городская стена, должно быть, уже была близко. Она молилась, чтобы так оно и было, и чтобы они нашли ворота достаточно легко. Боги знали, что им нужно немного удачи.

На мгновение она пожалела, что они отправились на задание Хасана, что не остались с армией, но Эндж остановила себя. С такими мыслями она превращалась в Гаро.

Эндж оглянулась, чувствуя себя виноватой. Гаро шел прямо за ней, выглядел взволнованным, но все равно обнимал Линкса за плечи, подбадривая его шепотом. Он хорошо играл старшего брата.

По мере того, как они продвигались по городу, количество погибших уменьшалось, пока, наконец, они не оказались на пустынных улицах. Однако, по какой-то причине, это заставило Эндж почувствовать себя еще более незащищенной. Она была уверена, что Черепа вот-вот появятся, и каждые несколько секунд ей приходилось бороться с желанием спрятаться в дверном проеме.

Затем они свернули за угол, и вот она — городская стена.

— Слава Богам, — сказала Эндж. — Слава гребаным Богам.

Она была не такой высокой, как стена вокруг Киесуна, но все же достаточно высокой. Футов пятнадцать, наверное. Те, кто ее построил, знал, что делал. Жаль, что против Черепов это не помогло.

— Мы не сможем перелезть через нее, — сказал Гаро. — Это точно.

— Где-то здесь должны быть ворота, — сказала Эндж, посмотрев налево, затем направо вдоль стены, но ничего не увидев. Она посмотрела на Линкса. — Думаю, у тебя нет никаких идей?

Мальчик покачал головой.

Оставался Гаро.

— Ты?

Он сделал то же, что и она: посмотрел налево, потом направо, потом пожал плечами.

— Блядь. — Она посмотрела на небо, пытаясь отличить север от юга, но у нее это всегда плохо получалось. По крайней мере, вокруг не было никаких Дайджаку. Во всяком случае, пока. — Сюда.

Она пошла налево, надеясь и молясь — и зная, что сказал бы по этому поводу Дрен. Может, Богов и не было, но удача — это что-то,