– Что… это было? – прошептал рыцарь.

– Соберите пепел, – велел я хмуро, – и развейте по ветру.

Макс спросил тревожно:

– Может быть, потом?

– Сейчас, – отрезал я.

Подоспели еще, блестя металлом доспехов, воины сгрудились, собирая пепел, а я пробежал через коридор, там еще лестница наверх, пронесся, чувствуя себя быстроногим, как олень, заглянул в первую же дверь.

За спиной раздался злой холодный голос:

– Стой! Твой путь здесь закончился!

Я замер, страх парализовал все тело, что-то я совсем не герой, когда вот так на прицеле у арбалета, ощущение такое, словно уже чувствую, куда всадят стальной болт с такого расстояния.

– Что ты хочешь… – спросил я медленно.

Он сказал жестко:

– Узнаешь. Повернись, я хочу взглянуть тебе в лицо. Тот ли ты, кто наводил здесь ужас?

– А почему не хочешь выстрелить в спину? – поинтересовался я, голос мой все-таки подрагивает.

Он сказал со злым смешком:

– А я изволю видеть, в кого стреляю. Повернись, что-то твой голос дрожит!

– Он не дрожит, – возразил я оскорбленно.

– Дрожит, – заверил он и добавил злее: – Поворачивайся!

– Ладно-ладно, – произнес я со вздохом, – я поворачиваюсь… только не спеши. Ты же не захочешь промолчать, какой ты крутой и как ловко ты выследил меня.

– Это мое дело, – бросил он зло. – И мне решать. Думаю, я не стану тебе такое рассказывать, ты и так все понял. Поворачивайся!

Я начал поворачиваться по миллиметру, будто скованный страхом, а когда неизвестный должен был решить, что я так буду еще целую минуту, а то и две, крутнулся со всей скоростью, какую только мог развить, одновременно сжимая рукоять болтера. Человек с арбалетом в руках дернулся, когда три стальных стержня прошили его насквозь, а его стрела с сухим щелчком сорвалась с тетивы и ушла в потолок.

Нервы мои едва не лопнули, я уже задействовал было всю регенерационную систему, готовясь заживлять рану от стальной стрелы, куда бы он ни попал. Ноги дрожали и гудели, когда я подошел к убитому. Зря он вот так решил побахвалиться, глупое любительство, желание продлить наслаждение, власть над перепуганной жертвой, чтобы запомнить ее страх и потом растягивать наслаждение, вспоминая эти сладкие минуты.

Два стальных стержня пробили голову, превратив в кровавое месиво, а третий оставил сквозную дыру чуть ниже кадыка.

В третий зал с противоположной стороны вошли двое, оба в темных одеждах, лица закрыты капюшонами, у обоих в руках посохи: старый резной и с драгоценным камнем в набалдашнике, второй – простой, недавно выструганный.

Они разом выставили посохи, я точно таким же движением вытянул вперед меч Арианта.

– Битва проиграна, – сказал я громко. – Крепость захвачена!.. вы можете сдаться.

Старший маг ответил резко:

– Мы еще и не начинали.

Младший спросил:

– Просто убьем или превратим во что-нибудь?.. Может быть, как-нибудь изуродуем для потехи?

– Мы его лучше, – начал старший маг зловеще, – изменим в…

Он охнул, дыхание его прервалось. Младший, как и его учитель, застыв, смотрел на мою руку. Я проследил за его взглядом, кулак у меня хорош, но встречаются и побольше.

– Кольцо Всевластия, – прошептал старший маг в благоговейном ужасе. – Мы только видели его изображение…

– На гербе гильдии магов, – уточнил младший. Он тоже смотрел на мою руку, бледнея и трепеща всем телом. – Великая честь даже видеть этот знак над воротами их храма!

Я поднял руку, подвигал пальцами. Уже тесно от колец, больше половины я даже не знаю, как работают. Может быть, это и к лучшему. Кто знает, как действуют эти кольца всевластия на самого Верховного Мага.

– Да ладно, – сказал я вяло, – это всего лишь кольцо.

– Всевластия, – напомнил старший маг трепетно, – всевластия!

– Ну вот, всевластия… – согласился я. – А я – демократ. Мы с демонами и прочими людьми плечом к плечу сражались против этого самого всевластия. За гуманизм и выборную систему. Итак, на колени!

Они не просто опустились на колени, а рухнули, словно им срубили ноги. У младшего клацнули зубы.

Я сказал резко:

– Граф Ришар повержен! Отныне я ваш хозяин. Зла на вас не держу, вы лишь исполняли приказы, потому моему нещадному гаагскому трибуналу не подвластны. Будете работать на меня. Как вернеры фон брауны.

Говорил я холодно и властно, как и положено лорду, а еще и властелину Кольца Всевластия. Оба смотрели на меня со страхом и уже зачатками трепетного восторга, ура, будут служить самому обладателю такого кольца.

– Да, господин! – сказал старший истово. – Все будет, как ты велишь! И как пожелаешь. Меня зовут Геннегус.

Я кивнул.

– Ага, будет. А пока снимите все оставшиеся защитные барьеры.

Он спросил:

– Здесь, или и по всей крепости?

– И здесь, – сказал я резко, – и там. Не хочу, чтобы кто-то из моих людей вступил в какое говно. Я своих людей берегу!

Геннегус кивнул младшему, тот вскочил и опрометью бросился к двери, а сам взмахнул руками, прокричал тонким отвратительным голосом. На стенах проступили невидимые раньше узоры.

Геннегус сказал просительно:

– Убирать и спящие?

– И самые долговременные, – велел я. – Сюда явится сам Великий Инквизитор!

Он охнул:

– А как же…

– Договоримся, – заверил я многозначительно. – У меня смычка с официальной церковью. На взаимовыгодной основе.

Он посмотрел на меня с еще большим, если только можно, почтением.

– Да-да, хозяин! Все здесь убираем…

Он снова взмахнул руками. Узоры на стенах налились ядовито-зеленым цветом, начали утолщаться, вздулись, как виноградные лозы, некоторые увеличились до размеров сытых змей, грозно и пугающе зашевелились.

У меня мелькнула мысль, что маг может и схитрить, напрягся и приготовился действовать, однако по взмаху рук колдуна все сплетение начало сползать по стене, будто та стала скользкой, как лед.

Стиснув зубы и с бешено колотящимся сердцем я смотрел, как это непонятное растекается грязным киселем и быстро впитывается в ковер, а через него – в каменный пол. Мы уже считаем себя хозяевами этой земли, но после Великой Войны Магов ее первыми захватило вот такое непонятное, а человек снова и снова, как слезшая с дерева обезьяна, таился и прятался, очень медленно осваивая заново дубинки, каменные топоры и пращи, отвоевывая сперва крохотный участок, которым побрезговали монстры, а потом медленно его расширяя.