обвела нас вокруг пальца. И ни к чему плохому это не привело. Мы очень приятно провели с ней время. Только теперь уже нам всем не терпелось вернуться домой.

Леди это почувствовала и воскликнула:

– Идёмте! Наши колесницы готовы и лошади экипированы!

Отличное слово «экипированы»! Оно из книг, и Освальда очень обрадовало, что наша леди знает его, хотя он и несколько озадачился, почему одна повозка стала вдруг «колесницами».

Но когда мы вернулись к постоялому двору, я обнаружил у входа рядом с её двуколкой повозку с надписью: «Б. Манн, бакалейщик. Хейзелбридж». Леди забрала девочек в свою двуколку, а остальные поехали с бакалейщиком. Лошадка у него оказалась очень славная, только он вынужден был всё время её подбадривать рукояткой кнута. И ещё в повозке изрядно трясло.

На землю пали уже вечерние росы. Верней, мне казалось, что им настало время упасть, в повозке роса ведь не ощущается. Доехав до дома, мы долго благодарили леди и выразили надежду когда-нибудь снова увидеться с ней, и она ответила, что тоже на это надеется.

Бакалейщик уехал. Последовал обмен рукопожатиями и поцелуями с нашей леди. (Тут всё зависело от того, кто с ней прощался: мальчик, девочка или несмышлёныш вроде Г. О.) А потом она тронула лошадь и укатила.

В том месте, где дорога делала поворот, леди обернулась и помахала нам, и мы, отмахавшись в ответ, уже шагнули к входу в дом, когда оттуда бешеным смерчем вылетел и чуть не смел всю нашу компанию дядя Альберта. Во фланелевых брюках, без пиджака, ворот рубашки распахнут, волосы встрёпаны, руки перепачканы чернилами. По блеску в его глазах мы поняли, что он прервался в разгар работы над очередной главой.

– Кто эта леди? – выкрикнул он. – Где вы её нашли?

Освальд прекрасно помнил слова дяди Альберта, что любую историю следует рассказывать с самого начала. Вот он и начал:

– Минувшим днём, о защитник всех бедных и обездоленных, мы с Дорой читали про кентерберийских паломников.

Освальд уже предвкушал похвалы дяди Альберта за умение правильно излагать события, но, против ожиданий, тот перебил его:

– А покороче нельзя, о юный остолоп? Где вы умудрились встретить её?

И тогда Освальд ответил кратко и без экивоков:

– В Хейзелбридже.

Услыхав это, дядя Альберта вихрем вознёсся вверх, одолевая по три ступеньки зараз и на бегу крича Освальду:

– Вытащи мой велосипед, старина, и накачай заднее колесо!

Убеждён, что вряд ли кто-либо справился бы с этим быстрее Освальда, и всё же ему пришлось основательно поработать насосом, но шина была ещё не накачана, когда дядя Альберта вновь появился на улице, в блейзере, галстуке, тщательно причёсанный. Добежав до велосипеда, он вырывал насос из рук изумлённого Освальда, стремительно довёл колесо до нужной кондиции и, вскочив в седло, унёсся со скоростью, какую не смог бы развить даже разбойник с большой дороги на самом ретивом и лучшем своём вороном скакуне.

А мы остались, чтобы таращиться друг на друга и строить предположения.

– Кажется, он узнал её, – предположил Дикки.

– Возможно, это его старая няня, – высказал догадку Ноэль, – которая одна на всём белом свете знает тайну его высокого рождения.

– Ну, для такого она недостаточно стара, – возразил Освальд.

– А я бы не удивилась, – сказала Элис, – если бы выяснилось, что она знает тайну завещания, по исполнении которого он будет купаться в давно утраченной роскоши.

– Интересно, он сможет её нагнать? – произнёс Ноэль. – Уверен, всё его будущее зависит от этого. Возможно, она его давно потерявшаяся сестра. Им было в равных долях оставлено поместье, но её не могли найти, и разделить наследство не представлялось возможным.

– А что, если он всего-навсего влюблён в неё? – высказалась Дора. – Злая судьба разлучила их в юном возрасте, и он с той поры метался по всему миру в тщетных попытках её найти.

– Надеюсь, что нет, – сказал Освальд. – Во всяком случае, он на нашей памяти не метался никуда дальше Гастингса. И вообще, нам подобная ерунда не нужна.

– Какая «ерунда»? – спросила Дейзи.

И Освальд ответил:

– Женитьба и тому подобные безобразия.

Дейзи и Дора оказались не единственными, кто придерживался иного мнения. Даже Элис призналась, что быть подружкой невесты довольно весело. Вывод напрашивается сам собой: сколько ни окружай девочек роскошью и комфортом, столько ни принимай их на равных с мальчиками в любые игры, в них всё равно неискоренимо что-то совсем не мужское. Даже самые лучшие вдруг глупеют, и притом без предупреждения.

Дядя Альберта возвратился взмыленный. На лбу у него блестели капельки пота, однако лицо было бледным, как у Дентиста в разгар гороховых мук.

– Вы догнали её? – спросил Г. О.

Благородное чело дяди Альберта сделалось хмурым, как грозовое облако, из которого вот-вот грянет гром.

– Нет, – ответил он.

– Она ваша давно потерянная няня? – брякнул Г. О., прежде чем мы успели остановить его.

– Давно потерянная бабушка. Я знал эту леди много лет назад в Индии, – сердито проговорил дядя Альберта, выходя из комнаты, и с грохотом захлопнул за собой дверь, что нам всегда запрещалось.

То был прямо-таки оглушительный финал нашего кентерберийского паломничества.

Мы все терялись в догадках по поводу нашей леди. Действительно ли она потерянная бабушка дяди Альберта, которую он знал в Индии, или для его бабушки ей чересчур мало лет? Реальное положение дел выяснилось лишь впоследствии, но об этом и рассказано будет позже. Потому что в тот день никто из нас не решился больше расспрашивать дядю Альберта.

Кентерберийское паломничество не сделало нас лучше, но, с другой стороны, мы, как отметила Дора, и плохого ничего не выкинули, а значит, можно считать, двадцать четыре часа находились на пути к хорошему.

Примечание А. Позже мы посетили и осмотрели настоящий Кентербери. Он оказался очень большим. По собору нас водил неприятный человек, говоривший всё время так громко, будто бы мы находились не в церкви. Из этой экскурсии я почерпнул только одно интересное обстоятельство. Насчёт часовни настоятеля собора: она называлась часовней Леди в недобрые стародавние времена, когда люди поклонялись Деве Марии[87]. Как только он это нам рассказал, Г. О. очень громко спросил: «А теперь, значит, все поклоняются настоятелю?» Какие-то чудаки по соседству громко расхохотались. По-моему, это ещё хуже, чем при входе в церковь не снять головной убор, как сделал Г. О. Его сбили с толку грандиозные размеры собора. Дурачок не понял, что это церковь.

Примечание Б. См. примечание В.

Примечание В. См. примечание Г.

Примечание Г. См. примечание Д.

Примечание Д. См. примечание А.

Этим я и завершаю рассказ