Ощущение погружения на глубину усиливалось.

В Руале Анару часто снилось, будто он находится под водой, очень далеко от поверхности, но дышит легко, как рыба; голубоватая толща вод не давит на его тело, и видеть сквозь неё он может не меньше чем на пять хвостов… Это сновидение вызывало очень противоречивые чувства: полной оторванности от мира, тоски по привычным вещам и, одновременно, восторга от неожиданного единения с чуждой стихией, непостижимой и непредсказуемой.

Теперешние ощущения Анара были очень близки к тем. Но то, что было увлекательно во сне, наяву (а особенно здесь, в полной опасностей Бездне) настораживало и пугало. Алай попытался было обернуться в сторону Мейва и Фай, чтобы спросить, не происходит ли то же и с ними, но это движение почему-то вышло неприятно замедленным. Перед взором Анара проплыла неровная стена, потом ворота, чиненные уже столько раз, что казались состоящими из одних заплаток, дальше потянулась вторая стена, плавно перешедшая в противоположную стену пещеры. Это длилось целую вечность, но вот тьму сменило неверное мерцание охристого тумана, его отблески задрожали на подвешенных к кособоким аркам железных конструкциях, и, наконец, под одной из них (совсем рядом, к восторгу Анара) нарисовались его спутники.

На лицах их не было тревоги, Мейв и вовсе откровенно ухмылялся, глядя на ошарашенного Анара. Он что-то говорил Фай, но хотя Анар видел, что губы Куцехвоста шевелятся, и мог даже прочитать по ним некоторые слова, уши его слышали лишь неприятный, растянутый гул. Такрен кивнула, одновременно с Мейвом они потянулись к ножнам и одинаковыми, картинными в своей замедленности жестами вытащили стеклянные кинжалы. Куцехвост двинулся куда-то влево, Анар не стал тратить новую бездну времени на очередной поворот головы и продолжал наблюдать за Фай. Алайка отвела руку в сторону и, видимо резко, провела кинжалом по ближайшим «рёбрам». Где-то на середине этого движения время неожиданно обрело обычную скорость, и Анар вскинул руки, чтобы защитить чуткие уши от ужасающего лязга.

— Что?.. Что это было… на этот раз? — налетел он на ухмыляющуюся парочку, едва почувствовав, что всё стихло.

— Это нам у тебя надо спрашивать — что, — заявил Мейв. — Тут у каждого свои тараканы из головы выползают.

— Я… я тонул… — всё ещё несколько отрешённо проговорил Анар. — Так вот почему эту пещеру называют «Озёрной»!

— Нет, Озёрная следующая, а у этой нет определённого названия, ну только если «Гремучей» или «Железной» иногда обзывают, — Мейв рассеяно покачал одну из конструкций. — Я же тебе говорил: каждому в ней что-то своё видится, вот по этим впечатлениям он её и именует — если выживет, конечно. Для меня, например, она — Дымная. Я когда здесь в первый раз оказался, дым пошёл, ароматный такой как над какой-нибудь жаровней в храме. И сам я был бестелесный — словно дым в курильнице из этих вот арок… А потом Фай лязгнула по ним и убила мне всё удовольствие! — Он оглянулся и подмигнул Такрен.

Видимо, её суровый, выжидающий вид вернул мысли Куцехвоста в более серьёзное русло.

— Так, кстати, насчёт Озёрной пещеры. Надо в неё глазок послать, проверить, не всплыло ли опять какой гадости. — Кот блеснул клыками в улыбке и, легонько щёлкнув когтями по нескольким глазкам на своём браслете, отправил их на разведку.

* * *

До Озёрной пещеры хвостатая компания добралась без особых приключений. Разве что Мейв зацепился-таки своей нелепой сумкой-сеткой — без которой, по его словам, на рынке делать нечего — за выступ на одной из арок и едва не порвал её. Он всё время размахивал ею, в подробностях описывая Анару видения в Дымной его многочисленных знакомых. Из его рассказа Анар узнал, что во второй раз алаю не дано попасть во власть возбуждаемых пещерой фантазий, хотя воображение кошек Аласаис она продолжала усиливать, как ни одно другое место.

Во всяком случае, так утверждал Мейв.

За анфиладой стальных арок Гремучей пещеры прямо из пола постепенно вырастали и чуть дальше смыкались над головами стены наклонного туннеля, уходящего под небольшим углом вверх, а потом резко спускавшегося.

Глаза-шпионы вернулись только тогда, когда туннель стал почти отвесным. На вполне резонный вопрос Такрен Фай: «Почему так долго?» — Мейв напустил на себя загадочный вид, заявил, что де «глазки купались», и больше не проронил ни слова на этот счёт, сколько алайка ни испепеляла его взглядом.

Вскоре на стенах и полу туннеля заплясали голубоватые блики, какие обычно отбрасывает неспокойная водная поверхность. Но никакого водоёма в пещерке, на дно которой спрыгнули кошки, не оказалось. В Озёрной было всё: и тихий плеск, и дрожание отблесков на стенах, и свежий запах воды, разлитый в воздухе — всё, кроме самого озера.

— Если здесь оставить сосуд хитрой такой формы, из безднианского стекла, то через сутки он наполнится целебной водой, — сказал Куцехвост, указывая на полоску из осколков у одной из стен пещеры.

— Погоди, ты сказал «из безднианского стекла»? Оно же, вроде бы, не бьётся?

— Ага. Оно и не разбито, оно чем-то разрезано. Считается, что если такое произойдёт с твоей склянкой, значит, ты впал в немилость у Швеи или Хозяина Бездны и тебе конец. Не тронь! — заорал Куцехвост, стоило Анару протянуть руку к осколкам. — Оставь их, ради Аласаис, в покое. Мало нам неприятностей!

Путники двинулись дальше, но в следующей пещере им вновь пришлось остановиться.

— Отрасти мой хвост! — шумно выдохнул Мейв. — Не иначе как Швея постаралась.

— Да кто такая эта швея? — тихо спросил Анар.

— Швея? А кто её знает, — проворчал Мейв, недовольно глядя на преградившую им путь паутину из лент и цветных нитей. На них были нанизаны какие-то камешки, бисеринки и кусочки стекла. — Она одна из главных достопримечательностей Лэннэс, женщина-загадка, отвались мой хвост! — сквозь зубы закончил он, убедившись, что, не разрушив её работы, в следующий туннель им не попасть. — Фай, мы тут не пройдём, — простонал он так громко, будто Такрен не стояла в десяти шагах от него. — Тоже мне, срезали, — он со вздохом стёк на пол.

Анар обнаружил ещё одно творение Швеи, каким-то чудом не замеченное Куцехвостом. На стене, буквально пришитое к камню всё теми же нитями и лентами, висело человекообразное существо. Оно было высохшим, как мумия, как муха, из которой паук выпили все соки.

Самым поразительным было то, что эта жуткая картина почему-то не оставляла тягостного впечатления. Наоборот, от неё, как от прекрасного произведения искусства, невозможно было отвести глаз. А главное, казалось, что за этим магически-притягательным шедевром, таилось нечто настолько чудесное, что Анару трудно было подобрать слова, чтобы описать восторг от одного предвкушения встречи с ним. Оно и раньше проявляло себя, но лишь изредка, смутными ощущениями намекая на своё существование. Теперь же оно было близко, так близко — протяни руку и…

Длинная игла, косо воткнутая в камень рядом с телом, лучисто засияв, вдруг представилась Анару тончайшим разрезом в этом небывалом полотне, через который он мог бы заглянуть туда… Задержав от волнения дыхание, алай протянул руку… и легко вытащил иглу из стены. За спиной послышался вскрик и грохот — это Мейв упал в обморок.