Любопытно, что Сталин, говоря Миколайчику о новых силах и политических деятелях, будто бы появившихся за годы войны в Польше, сравнил их с плеядой молодых генералов и маршалов, появившихся в годы войны в Красной армии. Посмотрим, кто вошел в этот список и в каком порядке: Рокоссовский, Черняховский, Конев, Еременко, Баграмян. Весьма показательно отсутствие в этом списке Жукова. Очевидно, Георгия Константиновича Сталин не считал молодым полководцем, выдвинувшимся в Великую Отечественную, хотя Жуков на самом деле был на два года младше Рокоссовского (Сталин, впрочем, считал, что они одногодки). У Жукова, правда, уже был за плечами Халхин-Гол. Не исключено, что Иосиф Виссарионович уже тогда был встревожен непомерными амбициями и тщеславием Жукова и думал, как бы его после окончания войны слегка окоротить. Хотя все равно назначил его командующим главным фронтом, нацеленным на Берлин, и доверил принимать Парад Победы. Но из новых полководцев Рокоссовский пользовался наибольшей симпатией и уважением Сталина, поэтому вождь и поставил его на первое место в списке.

Продолжение советского наступления в тот момент, несомненно, привело бы к краху немецкой обороны на Висле. Немецкий генерал Курт Типпельскирх признавался: «Вначале успехи польских повстанцев были ошеломляющими: большинство немецких военных и гражданских учреждений, находившихся в этом крупном городе, были отрезаны от внешнего мира; вокзалы заняты повстанцами, располагавшими минометами, 20-миллиметровыми зенитными пушками и противотанковыми средствами (по большей части захваченными у немцев. — Б. С.); магистрали города блокированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если бы русские продолжали атаковать предмостное укрепление, положение немецких войск в городе стало бы безнадежным». Но политические соображения снова оказались для Сталина важнее военных.

8 августа в письме Черчиллю Сталин так суммировал впечатления от встречи с Миколайчиком:

Вряд ли Сталин всерьез рассчитывал, что лондонских поляков удастся заставить вступить в союз с советскими ставленниками, но Черчилля надо было постараться убедить в том, что есть серьезные шансы для такого объединения. В итоге всё ограничилось тем, что сам Миколайчик в конце 1944 года присоединился к ПКНО, получив посты вице-премьера и министра земледелия, но без каких-либо реальных полномочий. В 1947 году ему пришлось бежать за границу из-за угрозы ареста.

5 августа 1944 года штаб 2-й танковой армии доносил в штаб Рокоссовского о немецком контрнаступлении:

Ущерб, нанесенный противнику 2-й танковой армией, был уточнен в докладе штаба 1-го Белорусского фронта начальнику Генерального штаба от 7 августа. Там указывалось, что 3 августа немцы, прорвав фронт 3-го танкового корпуса, заняли город Волошин. 50-я и 51-я танковые бригады оказались отрезанными от главных сил. В неравном бою с превосходящими силами противника части 3-го танкового корпуса уничтожили свыше 3 тысяч солдат и офицеров, 109 танков, 120 автомашин, 19 минометов, 32 пулемета, 36 бронетранспортеров, 18 орудий. Потери 2-й танковой армии составили, согласно боевому донесению от 2 августа 1944 года за период боевых действий с 20 по 31 июля, — 582 убитых, 1581 раненый, 52 пропавших без вести, а за период с 20 июля по 8 августа — 991 убитый, 2852 раненых и 442 пропавших без вести. За период с 20 июля по 8 августа безвозвратные потери бронетехники 2-й танковой армии составили 244 танка и САУ, в том числе 155 танков Т-34,48 танков М4-А2, 4 танка ИС-2, 3 танка МК-9, 18 СУ-85, 15 СУ-76 и 1 СУ-57. Кроме того, было безвозвратно потеряно 36 орудий и 11 минометов. Общие потери армии в бронетехнике достигали 418 танков и САУ.

Новоназначенный начальник Генштаба сухопутных войск Хайнц Гудериан следующим образом описал бои под Варшавой: