– Я и правда никогда бы не подумала, что это вы, – смущенно улыбаясь, произнесла на довольно сносном английском Киви.

То, что она умела говорить по-английски, было неудивительно: Киви благодаря своей красоте была самой выездной актрисой в Советском Союзе и за эти годы успела объездить уже более двух десятков разных стран и выучить язык. Она, кстати, умела немного говорить и по-испански.

– А я бы вас узнал даже с закрытыми глазами, – ответил Дин, после чего предложил: – Давайте убежим от всех куда-нибудь подальше.

– Подальше – это куда? – спросила Киви.

– Давайте сначала убежим, а потом найдем это подальше, – рассмеялся Дин и, схватив ее за руку, увлек за собой.

Виталий, который стоял неподалеку, сразу понял, что его помощь здесь не понадобится, и счел за благо не следовать за своим подопечным.

Дин и Эве в течение часа гуляли по Москве, любуясь ее красотами. Правда, им это быстро надоело, поскольку остаться вдвоем им никак не удавалось: их обязательно кто-нибудь узнавал и тут же подходил к ним за автографами. Поначалу они с радостью откликались на эти просьбы, но потом их это стало утомлять. В итоге, когда они очутились в окрестностях «России», Дин внезапно предложил своей спутнице подняться к нему в номер.

– Зачем? – изобразила удивление на лице Киви, хотя прекрасно понимала скрытую причину этого предложения.

Дин ответил почти не задумываясь:

– Я хочу подарить тебе свою фотографию с дарственной надписью. Ты будешь на досуге разглядывать ее и вспоминать обо мне.

Киви в течение нескольких секунд колебалась, после чего все-таки приняла предложение. Соблазн оказаться в одном номере с самим Дином Ридом был слишком велик. Однако Дин сам все испортил. Вместо того чтобы терпеливо и настойчиво обхаживать гостью, он чуть ли не с порога, едва закрыв за собой дверь номера, заключил гостью в свои объятия и стал осыпать ее лицо и шею страстными поцелуями. Впрочем, понять его было можно, поскольку Киви была обворожительно хороша: красивое лицо, стройная фигура в легком летнем платье, под которым так аппетитно проступали ее соблазнительные формы.

В первые мгновения этого натиска Киви была ошеломлена и безропотно позволяла Дину не только целовать себя, но и ласкать. Однако едва он попытался повалить ее на кровать, как она тут же опомнилась и, выскользнув из его объятий, бросилась к двери. Дин только успел спросить:

– Куда же ты, а фотография?

– Я заберу ее после, а пока мне нужно срочно улетать на съемки. Я вернусь через три дня, – объявила Киви и выпорхнула за дверь.

Насчет съемок она не врала: в тот день ей и в самом деле нужно было лететь в родной Таллин для участия в съемках фильма «Маленький реквием для губной гармошки». Дин быстро навел справки об этом и буквально поставил на ноги всех своих знакомых, чтобы те раздобыли ему эстонский телефон Киви. Кто-то из них потом позвонил ей и сообщил: «Эве, тут тебя какой-то сумасшедший разыскивает». Киви сразу поняла, кто был этим сумасшедшим. И тут она окончательно поняла, что романа с Дином Ридом ей не избежать. Как ни странно, но ее это только обрадовало. И хотя у нее был муж и маленький ребенок, однако соблазн закрутить интрижку со знаменитым Дином Ридом был настолько велик, что сопротивляться этому Киви не то что не могла, она просто не хотела.

Между тем в отсутствие Киви Дин без дела не сидел. Он продолжал посещать фестивальные мероприятия, а также рассматривал предложения советских кинематографистов по поводу возможных съемок в их картинах. Прознав о том, что Сергей Бондарчук собирается экранизировать книгу его тезки Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», Дин загорелся желанием сыграть в нем главную роль. Однако Алексей, представитель Госкино, сообщил ему, что Бондарчук уже нашел исполнителя на эту роль. «Если хотите, Дин, то вы сыграете в этой картине любого другого героя», – заверил Дина Алексей. Тот, конечно, согласился, однако из этой затеи так ничего и не получилось: Бондарчук снимет фильм про Джона Рида только через десять лет.

Гораздо больше было шансов у Дина сняться в другом советском фильме: 3-серийном сериале белорусских кинематографистов «Вашингтонский корреспондент» по сценарию Михаила Сагателяна. Это был фильм о жизни советского журналиста в США, где Дин должен был играть самого американского президента Джона Кеннеди. Роль ему очень понравилась, и он готов был сниматься в ней даже бесплатно – лишь бы только попасть в первую советскую картину. Тем более что она снималась для Центрального телевидения, а значит, охват аудитории у нее обещал быть огромным. Кроме того, Дин сумел убедить авторов фильма, что секретаршу Кеннеди должна играть только Эве Киви. Зачем ему это было нужно, объяснять не имеет смысла.

Что касается фестивальных мероприятий, то и здесь Дину скучать не приходилось. Так, он побывал на нескольких кинопросмотрах, в том числе и документального фильма кубинского режиссера Сантьяго Альвареса «Как, зачем и почему был убит генерал», где речь шла об убийстве в октябре 1970 года в Чили министра национальной обороны этой страны Шнейдера. Поскольку все эти события Дин наблюдал воочию, ему было очень интересно увидеть все это на экране. Этот показ состоялся 24 июля.

А на следующий день Дин вместе с гостями фестиваля посетил киностудию «Мосфильм». Их провели по павильонам самой главной киностудии страны, разрешили поприсутствовать на съемках новых фильмов: в тот день Андрей Тарковский снимал «Солярис», Юлий Райзман – «Визит вежливости». Затем гостям показали отрывки из уже отснятых фильмов, которые готовились к выходу на экраны: «12 стульев», «Дядя Ваня».

Вообще на тот кинофестиваль приехало много именитых гостей, в том числе и из Америки, хотя Госдепартамент США и пытался бойкотировать это мероприятие. Среди именитых американцев, посетивших МКФ в том году, были режиссеры Сидней Поллак, Артур Пенн, Стэнли Крамер, Холл Барлетт. Из других зарубежных гостей стоит отметить следующих: Раджа Капура, Даниэля Ольбрыхского, Жан-Луи Трентиньяна, Кинга Видора, Барбару Брыльску, Беату Тышкевич.

Были на фестивале и чилийские представители, в частности режиссер Альдо Франсиа, который привез в Москву свои фильмы «Кровавая селитра» и «Вальпараисо – моя любовь». Это был первый выход чилийского кино за границы страны, поскольку за последние 16 лет их фильмы не демонстрировались ни в одной из стран мира.

Наконец настал день, когда Дин вновь увиделся с Эве Киви. Причем она прилетела в Москву неожиданно и ничего не сообщила об этом Дину. Прямо из аэропорта она приехала к гостинице «Россия», однако вынуждена была в течение часа нервно мерить шагами стоянку такси, так как не решалась подняться к Дину на этаж: ей было неудобно спрашивать разрешения пройти к нему в номер у неприступных администраторш. Тем более она знала, что про этот визит сразу станет известно всем.

Эта дилемма разрешилась сама собой. Киви уже хотела было поймать такси и вернуться к себе в «Украину», как вдруг перед нею вырос сам Дин Рид в своем полосатом пиджаке, который он купил во время своей многомесячной чилийской командировки. Обхватив Киви руками, он приподнял ее над землей и крепко поцеловал в щеку.