– Она вон там, рядом с креслом. Можешь ее покормить? Боюсь, она запачкает мне гороховым пюре все платье, – смеется Карен, беря Эбби на руки. – Кризис двух лет начался у нас слишком рано.

Маленькая девочка улыбается, демонстрируя целый ряд наполовину прорезавшихся зубиков.

– Мама, – зовет круглолицая малышка и тянет ручки к бретельке платья Карен.

Мое сердце тает каждый раз, когда я слышу, как Эбби разговаривает.

– Привет, мисс Эбби, – щекочу я девочку за щечку, и она начинает хихикать. Это прекрасный звук. Я стараюсь не замечать, с каким сочувствием смотрят на меня Карен и будущая жена Лэндона.

– Привет. – Эбби прячет мордашку в мамино плечо.

– Дамы, вы уже готовы? Осталось всего десять минут до того, как начнет играть музыка, а Лэндон с каждой секундой нервничает все больше, – предупреждает Кен.

– С ним все в порядке, ведь правда? Он все еще хочет жениться на мне? – спрашивает встревоженная невеста своего будущего свекра.

Кен улыбается, и в уголках его глаз собираются морщинки.

– Разумеется, хочет, дорогая. Лэндон ужасно переживает, но Хардин помогает ему взять себя в руки. – Все мы, включая меня, смеемся над этой фразой.

Невеста в шутку закатывает глаза и качает головой.

– Если «помогает» Хардин, мне лучше отменить медовый месяц.

– Нам пора. Я не буду много кормить Эбби, чтобы она дотерпела до торжества. – Кен целует жену в губы, прежде чем забрать малышку, и выходит из комнаты.

– Хорошо. И, пожалуйста, не волнуйтесь за меня, все нормально, – говорю я обеим женщинам.

Все нормально. У меня уже довольно давно все нормально с неким подобием отношений на расстоянии с Хардином. Да, я постоянно скучаю по нему, но разлука пошла нам на пользу.

Самое худшее в этой «нормальности» в том, что она совсем не напоминает счастье. Это серое, безотрадное состояние, и ты можешь просыпаться каждое утро, продолжать жить своей жизнью, даже часто улыбаться и смеяться, но не ощущать ни малейшего веселья. Ты не ждешь с нетерпением каждую секунду нового дня, не берешь от жизни все. Большинство людей, включая меня, привыкли к этому состоянию. Мы притворяемся, что «все нормально» – это хорошо, хотя это вовсе не так, и большая часть нашего времени уходит на то, чтобы что-то изменить в привычном порядке вещей.

Он дал мне почувствовать, какой прекрасной может быть жизнь вне этой «нормальности», и с тех пор мне очень не хватает тех ощущений.

Долгое время у меня все было нормально, и теперь я не знаю, как от этого избавиться, но очень жду того дня, когда смогу сказать «Все отлично» вместо «Все нормально».

– Вы готовы, миссис Гибсон? – улыбаюсь я счастливой женщине передо мной.

– Нет, – отвечает она. – Но буду, как только его увижу.

– Последняя возможность сбежать, – говорю я Лэндону, помогая завязать галстук.

– Спасибо, болван, – огрызается он и отталкивает мои руки, чтобы самому разобраться с помятым галстуком. – За свою жизнь я надевал тысячи галстуков, но именно этот отказывается распрямляться.

Он нервничает, и я ему сочувствую. В какой-то степени.

– Тогда не надевай его вообще.

– Я не могу не надеть галстук. Я женюсь, – закатывает он глаза.

– Вот именно поэтому и не надо его надевать. Это твой день, и это ты тратишь на него кучу денег. Если не хочешь надевать гребаный галстук, не надевай. Черт, если бы сегодня женился я, всем бы повезло, если бы я надел штаны.

Мой лучший друг смеется. Его пальцы перекручивают непослушный кусок ткани.

– Тогда хорошо, что женишься не ты. Я бы не пришел на такой спектакль.

– Мы оба знаем, что я никогда не женюсь, – пристально смотрю я на свое отражение.

– Может быть. – Лэндон встречается со мной взглядом в зеркале. – Ты как? Она здесь. Твой отец ее видел.

«Черт, конечно же, нет».

– Да, все в порядке. Ты ведешь себя так, будто я не знал, что она придет, или будто ни разу не встречался с ней за последние два года.

Я не видел ее уже довольно давно, но ей нужно было побыть от меня на расстоянии.

– Она твой лучший друг и подружка невесты. Так что неудивительно, что она здесь. – Я снимаю свой галстук и отдаю ему. – Держи, раз уж твой никуда не годится. Можешь взять мой.

– Но тебе нужен галстук, это часть твоего костюма.

– Ты же прекрасно знаешь: тебе чертовски повезло, что я вообще напялил эту штуку, – говорю я и дергаю себя за полу тяжеленного смокинга.

Лэндон на мгновение закрывает глаза и затем выдыхает с облегчением и раздражением одновременно.

– Наверно, ты прав, – улыбается он. – Спасибо.

– А за то, что я пришел одетым на твою свадьбу?

– Заткнись. – Он закатывает глаза и оправляет рукава своего черного с иголочки смокинга. – Что, если она не явится к алтарю?

– Явится.

– А что, если нет? Я с ума сошел, раз решил жениться так быстро?

– Да.

– Ну спасибо.

Я пожимаю плечами:

– Быть сумасшедшим не всегда плохо.

Он внимательно оглядывает меня, пристально всматриваясь в лицо и выискивая какой-нибудь признак того, что я могу слететь с катушек.

– Попробуешь с ней поговорить?

– Разумеется.

Я пытался поговорить с ней во время репетиции свадебного ужина, но Карен и невеста Лэндона ходили за ней как приклеенные. Меня удивило то, что Тесса помогала с подготовкой свадьбы. Никогда не думал, что ей это интересно, но, несомненно, ей все удалось.

– Она сейчас счастлива. Не абсолютно, но по большому счету.

Ее счастье – самое главное, и не только для меня. Мир становится другим, если Тесса Янг несчастна. Я знаю, о чем говорю, ведь я целый год провел, вытягивая из нее жизнь, лишь изредка заставляя светиться. Все это запутанно и не несет большого смысла для окружающих, но мне плевать и всегда будет плевать на весь остальной мир, если речь идет об этой девушке.

– Пять минут, парни, – доносится из-за двери голос Кена.

Комната тесная и пахнет кожей и нафталином, но это день свадьбы Лэндона. А мои жалобы могут подождать и до конца церемонии.

Возможно, я пойду жаловаться непосредственно Кену. Подозреваю, что он как раз и платит за всю эту хрень, учитывая финансовое положение родителей невесты и все прочее.

– Готов, кретин ненормальный? – спрашиваю я Лэндона в последний раз.

– Нет, но буду, когда увижу ее.

– Где Роберт?