– Люси, - сказал я, - возвращайся ко мне! Пожалуйста, пожалуйста, возвращайся. Я все для тебя сделаю. Я совершил самую идиотскую ошибку в своей жизни, но я этого не хотел. Скажи, что я могу сделать, чтобы это исправить? Пожалуйста. Я люблю тебя…

– Сэм, - перебила она, - ну что за ерунду ты говоришь. Мы не можем вернуться назад. Я жду ребенка от другого мужчины.

И тут меня осенило. Вполне возможно, что еще не все потеряно, может, я еще смогу вернуть ее.

– Я буду рад этому ребенку! - выпалил я. - Мы будем вместе воспитывать его. Я буду ему отцом.

Эти слова я произнес в здравом уме и готов их повторить хоть сейчас. Я готов хоть сейчас растить и воспитывать ребенка Люси. Мне неважно, от кого он будет рожден. Ребенок Люси - это часть ее самой, а в ней нет ничего, что бы я не любил.

Надо же было сказать такое. У меня закружилась голова, вернее, наоборот: все окружающее словно бы поплыло вокруг меня, как в замедленной съемке. У меня было такое чувство, как будто меня там нет, а я парю над залом и смотрю на все происходящее откуда-то сверху. Пресс-секретарша, держа меня за руку, тащила куда-то за собой. По всей видимости, она не слышала, что сказал Сэм, а если и слышала, то не придала значения. Людям, занимающимся связями с прессой, в день премьеры не до посторонних рассуждений. Они сосредоточены только на своей работе, потому что здесь, в отличие от съемок, повторных дублей не бывает. Если тебе дали тридцать секунд в эфире «Радио Большого Лондона», то успеть к микрофону нужно вовремя.

– Сэм, - сказала я, - ты же и своих-то детей заводить не хотел, что уж говорить о чьих- то чужих.

Не знаю, может быть, все дело в том, что в толпе было очень шумно, но мне казался странным звук моего собственною голоса. Сэм выглядел тоже как-то не так, как обычно, -отчаянный, даже диковатый, он был похож на Распутина, но это сравнение пришло мне в голову, наверное, из-за его бороды, с которой я его раньше не видела. Толпа вокруг тем временем шумела все громче, люди заказывали напитки и поздравляли друг друга с успешной премьерой.

– Ну ни хрена себе, неужели человек не имеет права всего один раз в этой долбаной жизни сделать ошибку? - выкрикнул Сэм со свойственной ему везучестью как раз в тот момент, когда в зале на миг воцарилась тишина.

Ну что ж, судьба со свойственным ей постоянством в очередной раз прикололась надо мной. Надо же так было все подстроить: приглушить почти до нуля общий гул как раз в тот момент, когда придурок с длинными волосами и бородой заорет во весь голос какую-то чушь, да еще и пересыпанную матерщиной? Все оглянулись и посмотрели на нас. Люси покраснела до корней волос. Господи, в тот момент я был готов наброситься на нее прямо при всех.

В какую-то секунду мне вдруг показалось, что она сейчас ударит меня. Но вместо этого она еще какой-то миг глядела мне в глаза, а потом отошла в сопровождении торопливо семенившей за ней пресс-секретарши.

Дорогая Пенни.

Проснувшись сегодня утром (вообще-то мне сначала показалось, что я за всю ночь так и не сомкнула глаз, но, видимо, все-таки отключилась), я обнаружила перед своей дверью огромную охапку цветов.

Приложенная к ней карточка гласила:

«Если за то, что я натворил, меня следует приговорить к пожизненному заключению, то нельзя ли по крайней мере отсидеть этот срок вместе с тобой?»

Хорошо завернул, ничего не скажешь. И клянусь, если он опять посмеет использовать эту фразу в сценарии, я его убью.

По правде говоря, я просто в смятении. Не знаю, что и делать. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Да, я люблю Сэма. О чем говорить? Конечно люблю, но не могу же я просто так взять, собрать вещи и вернуться обратно, будто ничего не случилось.

Или могу?

А между прочим, кое-что действительно случилось. Кое-что из ряда вон выходящее. Сэм предложил мне вместе растить моего ребенка. Он меня действительно любит - лучшего доказательства не может быть. А что мне еще нужно для полного счастья?

Только что получил по электронной почте письмо от Люси. Она согласна вернуться ко мне. Мы снова будем семьей. Никогда в жизни я не был так счастлив, как в эту минуту.

Дорогая Пенни.

Сегодня очень грустный для меня день, хотя, как ни странно, после того, что случилось, я все равно чувствую себя сильной и уверена в том, что смогу это пережить.

Я не беременна. Доктор Купер сказал, что я была беременна - по крайней мере, он так думает, - но все кончилось. По ею словам, у меня произошел ранний выкидыш - дело в общем-то нередкое. Кстати, еще не факт, что беременность действительно имела место. Во всяком случае, все проблемы с моим бесплодием так и остались нерешенными. Сэм ходил к врачу вместе со мной. Когда все стало ясно, мы немного посидели и поплакали вместе в машине, а потом поехали домой и напились.

Дорогой Сэм.

Вот уже полгода, как мы с Люси снова вместе. Это самые счастливые полгода в моей жизни, несмотря на то, что за это время мы прошли еще один цикл подготовки к искусственному оплодотворению, и он опять закончился неудачей. Врачи сказали, что, судя по некоторым признакам, поначалу все шло нормально (они сделали такой вывод по анализу крови), но в итоге Дебби и Дик-2 опять не смогли удержаться. Люси, конечно, была сама не своя, да и я тоже, но теперь мы в порядке. После этого несчастья мы взяли отпуск и поехали в Индию (хотя это, конечно, не заменит нам того, что опять не удалось), где у нас был совершенно фантастический отдых, о котором, кстати, мы оба давно мечтали.

Эти строчки я пишу, сидя на кровати в уютном маленьком номере сельского отеля в Дорсете. Люси одета в одну только шелковую рубашечку, и при взгляде на нее мое сердце переполняют любовь и желание. Она упаковывает в рюкзак шампанское, шоколад и большой плед. Сейчас прекрасный теплый летний вечер. Примерно через час мы выйдем в ночь и отправимся пешком в путь, вверх по склону холма, где когда-то в древности был нарисован меловой гигант. Наша с Люси цель - его член. Сработает этот способ или нет, я не знаю. В данный момент мне ясно только одно: больше ждать я не могу!