— Те, кто управляет вами, — не мои хозяева. И их власть не касается меня. — Тревис от всей души надеялся, что это правда и что это не было случайностью.

— Может статься, что в наших жилах течет разная кровь, — согласился Менлик. — Скажи мне, как вы избавились от своих собственных уз?

— Машина, которая должна была контролировать нас, сломалась. — Тревис сказал только часть правды. Менлик шумно вздохнул.

— Машины! Всегда машины! — хрипло воскликнул он. — Вещи, которые сидят в голове человека и заставляют его действовать помимо его воли. Все это происки дьявола! Есть другие машины. Которые тоже нужно сломать, апач.

— Словами их не сломаешь, — ответил Тревис.

— Только глупец мчится навстречу опасности без надежды нанести единственный удар, прежде чем захлебнется кровью, — возразил Менлик. — Мы не можем бороться при помощи лука и сабли против машин, которые изрыгают огонь и убивают быстрее молнии! Кроме того, машины всегда могут заставить человека опустить свой нож и беспомощно дожидаться, пока на его шею оденут ошейник раба.

Выслушав, Тревис задал свой вопрос:

— Я знаю, что они могут доставить свою машину в горы. Я сегодня видел, какое действие оказала она на вашу девушку. Но ведь среди холмов есть много мест, где можно устроить засаду и оставить там тех, на кого машина не действует. Скажи, много ли у твоих хозяев таких машин?

Костлявая рука шамана заиграла палочкой. Затем его губы расплылись в хитрой улыбке. Теперь он напоминал кота на охоте.

— В этом казане мясо, апач, жирное мясо, которого хватит, чтобы наполнить пустой желудок. Людей, на которых не действует машина, конечно, можно посадить в засаду. Но не стоит забывать о приманке, хитроумный апач. Наши надсмотрщики никогда не заходили так далеко в горы. Их флаер не может летать здесь, а путешествия верхом они боятся. Бегство Кайдессы очень сильно разозлило их. Но все же они не решились заходить далеко, иначе вы не убежали бы с такой легкостью. Да, нужна очень хорошая приманка.

— Может, такой приманкой послужит известие о том, что по ту сторону гор находятся чужаки?

Менлик начал крутить свою палочку в руках. Улыбка сошла с его лица, и он бросил короткий пронзительный взгляд на Тревиса.

— Ты восседаешь как хан в своем лагере?

— Я восседаю как тот, к кому прислушиваются. — Тревис надеялся, что так оно и есть. Он не был уверен, что Олень и его единомышленники удержат власть до его возвращения.

— Мы должны это обсудить, — проговорил Менлик, — твое предложение не лишено смысла. Да, это нужно хорошенько обдумать. Я подумаю...

Он встал и пошел прочь. Тревис смотрел на огонь. Он очень устал, но ему не улыбалась идея заснуть в этом лагере. Но его телу нужен отдых, к утру он должен восстановить силы. Не стоит показывать своего беспокойства, и тогда он, возможно, завоюет доверие Менлика.

Тревис сидел, прислонясь к выступу скалы. Он поднял правую руку с диском из блестящего металла и подставил ее под лучи солнца. Вспышка... еще одна... Тревис посылал сигнал с помощью зеркала. Так поступали его предки сто пятьдесят лет назад, чтобы сообщить о готовящемся нападении. Если Цоай добрался до лагеря в целости и если Олень ждет сигнала в условленном месте, то скоро его сородичи будут знать, что он возвращается, и не один. Теперь Тревис дожидался ответа, задумчиво полируя зеркало о рукав своей рубашки. Зеркало было наилучшим средством для подачи сигналов. Ведь дым от костра виден слишком далеко, в том числе и врагу. Должно быть, Цоай уже вернулся...

— Что это ты делаешь?

К нему подошел Менлик. Пола его шаманского халата приподнялась, так что обнажились темные штаны и сапоги. Вместе с Тревисом в путь отправились Кайдесса, Менлик и Хулагур. Тревису предложили маленького пони. Монголы все еще настороженно относились к апачу, но он был на них не в обиде за это.

— А...

Откуда-то сверху мелькнула вспышка света. Одна, вторая, третья, пауза, а затем еще две. Его заметили. Олень наверняка отправил ему навстречу отряд, и, зная повадки своего народа, Тревис был уверен, что монголы даже не заподозрят присутствия индейцев до тех пор, пока те сами не захотят показаться. Кроме того, монголы не пойдут прямо в лагерь, а встретятся с представителями индейцев в условленном месте. Еще не настало время монголам узнать, насколько малочисленно поселение апачей.

Менлик наблюдал, как Тревис подавал сигналы зеркалом.

— Ты так разговариваешь со своим народом?

— Да, именно гак.

— Здорово придумано, надо будет запомнить. У нас есть барабан, но ведь его слышим не только мы. А твой сигнал предназначен только для глаз того, кто ждет. Да, хорошая мысль. Так твои люди встретятся с нами?

— Они ждут впереди, — сообщил Тревис.

День близился к середине, жара, отражавшаяся от скал, была тяжелой и не давала дышать. Монголы, не привыкшие к жаре, сбрасывали с себя тяжелые куртки и закатывали поля меховых шапок. По их лицам струился пот. На каждой остановке они передавали из рук в руки бурдюки с кумысом. Даже пони брели, понурив головы. Наконец процессия подошла к расселине, ведущей в каньон. Тревис старался разглядеть впереди разведчиков, вышедших к ним навстречу. Уже не первый раз ему в голову приходила мысль об исчезновении койотов. Он был уверен, что животные присоединятся к нему, когда он пустится в обратный путь. Но он не только не заметил их присутствия, но и не почувствовал мысленного контакта, который не покидал его с момента его пробуждения на Топазе. Почему они покинули его так внезапно, после схватки с монголами? Почему они продолжают прятаться? Он не знал. В душе его зрела надежда, что, когда он вернется в лагерь, звери будут ждать его там.

Пони понуро трусили по песку, покрывавшему дно каньона. Жара превратилась в нечто осязаемое, и теперь люди дышали тяжело, как загнанные охотниками звери. Наконец Тревис заметил то, что искал — где-то наверху наметилось движение. Тревис поднял руку и притормозил лошадь. Наверху молча стояли апачи с луками и стрелами наготове. Кайдесса вскрикнула от неожиданности и, пришпорив лошадь, поравнялась с Тревисом.

— Ловушка!

Лицо девушки раскраснелось от жары, а глаза сверкали гневом. Тревис улыбнулся.

— Чувствуешь на себе аркан, дочь Волка? Тебя сейчас потащат по песку?

Кайдесса хотела было что-то сказать, но промолчала. Она уже подняла арапник, чтобы стегнуть им Тревиса, но вместо этого ударила лошадь. Апач оглянулся на монголов. Рука Хулагура легла на рукоять сабли, а сам он обводил взглядом лучников. Но их было слишком много, чтобы начать бой. Только Менлик был абсолютно спокоен и лишь поигрывал своей палочкой.

— Едем дальше, — махнул рукой Тревис.

Лучники исчезли так же бесшумно, как и появились.

Большинство из них торопились к месту, которое Олень выбрал для встречи. Монголы увидели лишь шесть человек, но они не имели ни малейшего представления, какую часть клана составляли, эти шестеро.