На следующее утро Халлас уже вполне уверенно держался на ногах. На присутствие дриад и лосей гном совершенно никак не прореагировал. Счастливчик был мрачен, хмур и почти не разговаривал. Услышав известия о начавшейся войне, которые ему поведала Кли-кли, гном лишь мрачно кивнул. Единственное слово прозвучало, только когда Фонарщик протянул Халласу его мотыгу. Гном произнес «спасибо» и закинул мотыгу себе за спину. Кли-кли, помявшись, отдала Счастливчику шляпу Делера. Гном покрутил подарок в руках, кашлянул и надел шляпу на голову.

— Когда с меня стянут эти бинты? Я уже в порядке.

— Когда придет время, — ответила Солнечный Зайчик, поглаживая шею одного из лосей.

— И когда оно придет?

— Скоро.

Халлас фыркнул, но в спор с дриадой вступать не стал. Так же гном промолчал, когда выяснилось, что ему придется ехать за спиной Дочери леса.

Весь холодный осенний день нам вновь пришлось провести в дороге. Лоси еще больше прибавили ходу, да так, что окружающий мир слился в одно размытое коричнево-золотое пятно. Теперь главной заботой было не по сторонам смотреть, а как бы с лося не брякнуться и не потерять Кли-кли, которая ухитрилась даже соснуть чуток, прижавшись к моей спине.

После обеда Золотой лес кончился. Фонарщик возблагодарил Сагру. Потянулся обычный осенний лес. Здесь на деревьях уже не было листьев. Что и немудрено — последние дни октября. Скоро начнутся настоящие холода, да и снег не задержится. Вот тогда-то мы и померзнем. Как это дриады по такой погоде босиком ходят?

Близость Дочерей леса была гарантией нашей безопасности, и по ночам мы разжигали огромные костры, не опасаясь того, что нас могут обнаружить орки. Огонь ревел, и становилось немного теплее. Во всяком случае, Кли-кли, подхватившей простуду и безостановочно чихающей, жар костра был на пользу. О Гло-гло и миссии ученицы старого шамана мы больше не говорили, придя к негласному соглашению, что вроде ничего такого и не было. Раз Кли-кли надо приглядывать за мной, пусть приглядывает. По крайней мере, я к этому уже привык, и Кли-кли гораздо лучше кого-нибудь другого. Эграсса думал о своем, он разрывался между нами и долгом перед своим Домом. Фонарщик приглядывал за Халласом. Гном совсем оправился от раны, но все так же был мрачен, словно осеннее небо над нашими головами.

На второй день после нашего выхода из Золотого леса Пушистое Облачко сказала, что на ночлег мы останавливаться не будем. Халлас ядовито заметил, что суток езды на лохматой зверюге даже гном не выдержит и он на такой расклад не согласен. Также Халлас крайне непочтительно (гному было все равно, что перед ним дриада. Гномы дриад отродясь не видели и не понимали, зачем с ними говорить вежливо) осведомился, когда с него соизволят снять давившую на рожу повязку. Солнечный Зайчик вздохнула и совершенно по-людски сказала гному, что повязку она снимет немедленно, но, если Халлас после этого и не подумает заткнуться, она скажет Бегущему-в-лунном-свете, чтобы он раздавил гнома копытами. Халлас крякнул и согласился, что сделка вполне честная. Счастливчик долго рассматривал свое лицо в зеркальце Кли-кли, а затем бесстрастным голосом попросил у Мумра какую-нибудь тряпку, чтобы закрыть пустую глазницу. Фонарщик выдал Халласу широкую полоску черной ткани, и гном теперь походил на какого-нибудь пирата или Веселого висельника. Что же, гном обладал железными нервами. А вот случись со мной такое, я бы просьбой о повязке на глаз точно не ограничился, потому как правая сторона лица Халласа представляла собой один страшный розовый шрам. И неподготовленного человека лицо гнома могло напугать не меньше чем кинжал, сунутый под ребра.

Скакали всю ночь, и на этот раз даже я умудрился заснуть. Разбудило меня то, что лось остановился. Было раннее утро, темные силуэты деревьев вздымались на фоне едва посветлевшего неба. Пахло морозной свежестью и водой. Я, ежась, слез с лося, затем помог спуститься Кли-кли.

— Иселина, — сказала мне она.

Было так холодно, что при разговоре изо рта вырывались облачка пара.

Если рядом и протекала Черная река, то я ничего не видел. Вода была черной, как и окружающий нас лес.

— И что теперь? — буркнул Халлас, кутаясь в плащ.

— Спасибо, Бегущий-в-лунном-свете, — обратилась Пушистое Облачко к лосю.

Зверь фыркнул, обдал дриаду паром и, развернувшись, скрылся в лесу. За ним последовали остальные «кони». Миг, и лоси уже исчезли, даже кусты не затрещали, словно нас возили не животные из плоти и крови, а неосязаемые духи.

— Теперь? Теперь мы поплывем, — ответила гному Солнечный Зайчик.

— Сейчас?!

— Да.

— А не слишком ли темно и холодно для заплыва, любезная леди?

Клянусь всеми богами, но в глубине души Солнечный Зайчик, наверное, жалела, что вылечила гнома. Во всяком случае, она проигнорировала вопрос Халласа и ничего ему не ответила. В отличие от Пушистого Облачка.

— Подожди немного и все поймешь.

Делать нечего, пришлось ждать. В ветвях соседнего дерева я заметил две маленькие голубенькие точки.

— Смотри, Кли-кли. Лесной дух.

— Я его давно увидел. Он присматривает за этим участком леса.

— А где все остальные? — спросил Угорь. — В сентябре этих ребят в Заграбе было гораздо больше.

— В спячке. Они теперь до весны улеглись. Оставили наблюдателей, чтоб за лесом приглядывали, а сами дрыхнут.

— Не повезло парню, — посочувствовал я лесному духу. — Теперь ему всю зиму здесь торчать придется.

— Что уж тут поделаешь? Жизнь такая. Хочешь, возьми его с собой. Будет у тебя зверушка, — предложила мне Кли-кли.

— Мне и тебя вполне хватает, — ляпнул я и тут же схлопотал от Кли-кли преболезненный тычок в бок.

В этот момент из леса вылетел шарик, источающий ровный золотистый свет, и уселся на плечо Солнечного зайчика. При ближайшем рассмотрении шарик оказался здоровым светлячком. Но меня удивил не размер. Просто я еще не встречал живых светлячков в конце осени. По всем законам мироздания, насекомое должно было давным-давно помереть или забиться на зиму в какую-нибудь щель, а не летать, словно огонь святоши, по лесу. Но для этого светлячка законы мироздания, как видно, были не писаны. Или он попросту не успел с ними ознакомиться.

— Теперь мы можем идти к воде. Все готово, — сказала Солнечный Зайчик и уверенно пошла в сторону реки. Света светлячка вполне хватало, чтобы видеть дорогу.

— Так я и думал! — недовольно изрек Халлас, когда мы спустились к реке. — Лодка! Ненавижу лодки!

— Это не лодка, а плот, — опровергла утверждение гнома Кли-кли.

— Какого ляду разница? Лодка, плот, паром, корабль или корыто? Ненавижу все плавающее!

— Предпочитаешь остаться в лесу? — спросил Эграсса.

Халлас вздохнул и нехотя забрался на плот.

Плот был большим, так что места хватило на всех. Я, Угорь, Фонарщик и Эграсса взялись за шесты, дриады с гоблином и гномом, который враз почувствовал себя плохо, разместились в центре. Эльф перерубил толстую веревку, которая удерживала плот у берега, затем пришлось немного поднапрячься, и, работая шестами, мы вывели наше новое средство передвижения на середину реки.