Митя покраснел. Чуть не остановил Фишку.

Опять он ничего не привез ей! Ну, как он мог! Надо было хотя бы дома об этом вспомнить и своровать у Нэли очередную банку духов! - она, наверное, и сама не знает, сколько их у нее: покупает впрок... Ехать назад больше чем с полдороги?.. Нет! Может быть, он купит что-нибудь в магазине? Но тут же подумал, - о чем напрочь за шесть лет забыл, - что он здесь купит! Духи "Серебристый ландыш"? Или как там его? Одно слово чудак вы, Вадим Александрович, на букву "М".

Он внесся на третий этаж птицей.

Дверь на звонок открыл парнишка лет пятнадцати.

- Вам кого? - Спросил он.

Митя растерялся: брат у нее был другой... Племянник? Не сын же, усмехнулся Митя и так, с улыбкой, попросил передать Вере, что ее добрый знакомый Вадим заехал передать свое почтение...

И выдвинул немного руку с цветами, - мол, ни на что не претендует, просто передает цветы, а там уж, как она соблаговолит...

Парнишка смотрел на него непонимающими глазами: здесь нет никакой Веры... - сказал он. Мы здесь живем: мама, папа и я. ... Значит, Вера переехала? Почему? Вышла замуж?.. Но почему брата нет?.. Поменялись... дошло до Мити, наверное...

И он спросил паренька, который собирался закрыть дверь: скажите, а кто здесь до вас жил? Куда они переехали? Меня не было долго в Москве...

Парнишка крикнул вглубь квартиры: ма-ам! Выйди!

Вышла приятная молодая женщина и вопросительно уставилась на Митю. Тот снова повторил все. Женщина была словоохотливой и сказала, что да, они поменялись, но тройным обменом и она только один раз видела здесь хозяйку, молодую женщину, она на телевидении сейчас работает... У них был ее телефон новый в начале, но потом затерялся.

- Вы его не поищете?.. - довольно упорно обратился к ней Митя.

- К сожалению, мы уже однажды искали, но... Ведь прошел не один год... - ответила женщина, явно желая помочь, но не имея возможности, она еще добавила вдруг как бы обрадовавшись: позвоните на телевидение! Там, конечно, вам скажут! - Спасибо, извините, - коротко резюмировал Митя и ушел. Он сел в машину и чуть не дал себе по роже. Надо было вчера дожать эту писюшку, выспросить верин домашний телефон. Но откуда он что мог знать!.. И почему Вера уехала? Мысль, мелькнувшая при разговоре с новыми хозяевами, вплотную заняла его: она вышла замуж. Брат, возможно женился... Может, у Веры уже ребенок... И точка. Нет. Не точка. Ему надо лично от Веры услышать, что она замужем и любит своего мужа, а не Митю. Домой он не поедет. Он дозвонится до ТВ, и правдами и неправдами узнает ее домашний номер!

Митя немного взбодрился и, выехав поближе к центру, зашел в автомат. Трубку в редакции взяли сразу, - более взрослый женский голос.

Митя стал выплетать свою трогательную историю, - почти правду,

- но женский голос был сух и строг: они домашних телефонов не дают.

Митя плел еще и еще, - о вчерашних звонках, об Америке, о трех годах и т.д. ит.п.

- У меня всего три дня, - канючил он, - и я снова улетаю, и надолго. Мне необходимо ее видеть. Неужели вы не понимаете, что я не идиотский телепоклонник? Я назову вам ее возраст, прошлый адрес... что хотите!..

Он долго еще объяснял и женщина поверила.

Дала номер, но предупредила, что только из-за его искренности и грусти, а если... То он - непорядочный человек.

Переговоры заняли минут десять, но Митя стал обладателем номера телефона. Это было где-то в центре, судя по цифрам, хотя, кто знает, как теперь тут.

Из этого же автомата позвонил Вере. Ответом были длинные гудки. Ладно. Если не дозвонится, то у него еще есть вечер. Восемь часов. Он выйдет за сигаретами или погулять с Терри... Заметано.

Он ездил по городу с целью и бесцельно ( но накупил Нэле всякой всячины!), и из каждого мало-мальски исправного автомата звонил на Вере. Отвечала та же тишина. Может быть ребенка у них все же нет?.. Если бы был, то наверное с кем-нибудь все-таки присутствовал? Но себя же и изругал: кто в такую погоду, жару и полное лето, держит маленького ребенка в городе?.. Терри они же отвезли к бабушке под Киев! Тут в голову ему стукнуло, что у них заказаны билеты и через два дня они отбывают в Гагру...

У него на все - два дня, не считая сегодня. Он почему-то уверился, что Вера - замужем и у нее есть ребенок. Она, что, обязана ждать его всю жизнь?..

Он припомнил свой последний разговор с В.В. и подумал, что все его метания сейчас по городу, от будки к будке, - напрасны. Скоро Митя вообще не будет существовать и незачем возбуждать ни

ее, ни себя.

Так поступил бы разумный человек, но не он. Ему до тьмы в глазах жаждалось ее хотя бы увидеть. На большее, при верином замужестве и ребенке, - можно не рассчитывать, она слишком прямой и честный человек. Просто увидеться... И, - гуд бай, май лав, гуд бай...

У Мити вдруг сжалось сердце. Он, по своему всевечному легкомыслию не задумался глубоко над тем, что сказал ему В.В. Тот ведь явно намекнул, что это на долгие годы.

Суровость этих фактов встала вдруг перед Митей и заслонила свет. Зачем он согласился? Какая это свобода? Ее как не было, так и не будет. А мнимая, - она еще страшнее той, которой не существует явно. Зачем он вообще полез в эту непролазную чащобу? Он наверняка сломает себе хребет, уж он-то себя знает. Нет, все же он стал другим...

... Другим? горько подумал он, откуда? Если бы стал другим, - не

мотался бы сейчас по городу в поисках женщины, которая замужем и

которую НЕЛЬЗЯ трогать! Нельзя сбивать ее с привычной жизни... И

себя. Так нет! Его волочет что-то необъяснимое. И чем больше

препятствий, тем страстнее ему хочется увидеть Веру!

Настроение сильно подпортилось возникшими мыслями о своей судьбе, и Митя, увидев забегаловку типа стекляшка, решил какое-то время перемочься там. Выпить немного, - у него из Америки были привезены похмельные таблетки, которые так и назывались: антиполицай! Он не боялся ездить за рулем, выпив стаканчик - другой.

В стекляшке было почти пусто. Барменша скучала. Один какой-то выпивоха дремал над бутылкой пива.

Митя спросил коньяку.

Барменша сонно откликнулась: Юбилейный...

- Ну и что? - поразился Митя.

- Дорогой, - ответила странному посетителю барменша, утеряв сонность.

- Не ваше дело, милочка! - Взорвался вдруг Митя.

Все неудачи и огорчения дня взмыли в нем и стали обидой на весь мир, который слишком часто оказывался отвратительно устроенным.

- Дайте бутылку, приличную закуску и никогда, слышите!- Ни-когда! Не считайте деньги в чужом кармане! Вы не бармен, а... - Митя нашел бы слово, но понял, что оно слишком грубо и потому замолчал, а барменша с гордостью ответила, поняв, кто пред ней, - я буфетчица, господин хороший, а не бармен, как в этих ваших заграницах.