— Знаешь, я, пожалуй, отпишу тебя от курсов сексуального воспитания…

— Я тоже хотел тебе это предложить!

Ariel Pink & Dam Funk — Baby

В июне Лурдес исполнилось полгода, и мы встречали гостей: Кира всё же дожала своего супруга — они приехали к нам погостить со всеми своими тремя детьми. Это было весело и очень шумно, поэтому, когда гости уехали, мы с Лерой выдохнули с облегчением. Вернувшаяся в дом относительная тишина, но главное — наше время наедине, казались тогда квинтэссенцией счастья. Уже тогда я понял, что семья и дети — это прекрасно, но мне жизненно необходимо проводить с женой наедине определённые часы в неделю — это как лекарство, отвечающее за мой душевный покой и здоровье. И я сейчас не о сексе: это могут быть просто молчаливые обнимашки в постели или гуляния вдоль побережья, утренний кофе в диванах крытой террасы — её излюбленного рабочего места, когда одна моя рука обязательно лежит на её бедре, а другая держит чашку, пока Лера читает свои статьи по применению методов математического моделирования в практике производственных компаний — у неё просто нет другого времени для этого, вся её жизнь сейчас — это Лурдес. У нас нет няни: я готов рассматривать варианты, но Лера категорически против.

— Я своего ребёнка не доверю никому! — был её ответ на моё небольшое предположение: «А может быть?».

И, конечно, я не столько заботился об облегчении участи своей супруги, сколько хотел бы заполучить больше её внимания в своё личное и безраздельное пользование. Понял, что как бы безумно не любил всех наших детей, в день мне необходим минимум час Леры без примесей в виде вечно недовольной Лурдес на её руках или стонущего над её ухом Алёши, уговаривающего мамочку помочь ему с решением уравнения, за которое препод что-нибудь пообещал. И только Соня из этой троицы всегда предпочитает меня, и я ей бесконечно рад, но Леры «только для меня» мне очень не хватает. Мне мало наших ночей и нашей мышиной близости, потому что:

— Тише, Лурдес разбудишь!

— Сам разбужу, сам же буду развлекать!

— А на работу как зомби опять поедешь?

— Ладно, пошли в душ?

— Ну, давай…

А в ванной можно и покричать, потому что двери я уже заменил на звуконепроницаемые, но между раундами супружеской любви Лера всё равно выбегает в спальню проверить: «Не проснулась ли моя Лурдочка?».

Нет, я всем доволен, но жены мне мало. «Маловато будет!» — как говорит усатый дядька из любимого Лериного мультика.

И вот однажды ночью только мы с Лерой уснули, оба уставшие, но сытые и довольные, как пропищал её сотовый, она убежала в ванну, чтобы поговорить, а у меня весь сон пропал: кто может звонить ночью? Наверняка же что-нибудь да случилось!

— Что такое? — испуганно спрашиваю у вернувшейся жены.

— Это моя сестра. Хочет, чтобы встретили её завтра вечером…

— Кира?

— Нет, это другая сестра — Николь, двоюродная. Ну, типа кузины, по-вашему.

— Да знаю я, что значит двоюродная.

— Ну, раз знаешь, хорошо.

— А ты чего такая недовольная? Не любишь её?

— Да как тебе сказать… Недолюбливаю. В последний раз мы общались лет 10 назад, я думала, она и забыла обо мне давным-давно, а тут вдруг «встретьте».

Лера поднимает брови и сидит насупившись.

— Не огорчайся! Всё будет хорошо! Гости — это же всегда весело! Ведь так? — притягиваю её к себе — у меня ещё есть пару часов, чтобы поспать.

— Да, это будет то ещё веселье, — задумчиво отвечает моя жена, устраиваясь поудобнее на моём плече и уткнувшись носом мне в шею именно так, как я люблю.

Знаю я таких людей, как Николь: они интересуются тобой только тогда, когда ты можешь быть полезен для них. Возможно, это и неправильно, но к приезду Николь у меня было предвзятое отношение ещё до её появления в нашем доме.

И как я ни старался быть приветливым, думаю, моё отторжение этого человека легко читалось в выражении лица, моих жестах и поступках.

Уже в тот момент, когда родственница обвила меня, подобно лиане, что совсем не было похоже на приветственные объятия совершенно незнакомых людей, я понял, что Лера имела в виду под «тем ещё весельем». Понял и не на шутку напрягся: над моим уютным маленьким миром, тем самым, которым я так трепетно дорожил, нависла угроза — к счастью к тому моменту своей супружеской жизни я уже понял, что другие женщины на территории моего обитания — опасность. И не важно, что я думаю, чувствую и как отношусь к интервенции — Лера всё равно будет ревновать. У меня было чёткое ощущение, что эта её ревность — уязвимое место в крепости моей семьи, и я, как её защитник, обязан был предусмотреть все возможные отрицательные исходы.

Я не мог тогда объяснить себе свои же ощущения, но где-то внутри себя понимал, что Лерина ревность — это не совсем то обычное явление, которому подвержены абсолютно все нормально чувствующие люди, а скорее какая-то патологическая и не так часто встречающаяся реакция. Проще говоря, я чётко знал: один неверный мой шаг — и она сбежит. Именно сбежит, потому что однажды уже, когда мы отдыхали на Сейшелах, именно это почти и произошло. Тогда я умудрился её остановить, и очень скоро наша река семейной жизни потекла по тихому руслу, где таких крутых порогов больше не наблюдалось. Я был счастлив, она была счастлива, мы оба не жили, а парили в своей эйфории, наслаждаясь друг другом и покоем, но внутри себя я был уверен: одна моя ошибка, и всё рухнет. Вопрос: «Почему она так остро реагирует на внимание других женщин ко мне?» — очень долго занимал моё сознание, но из множества вариантов ответа я так и не выбрал верный. Проблема даже не в остроте, а в неадекватности! Я тоже ревную, но уходить от неё после каждого оказанного ей знака внимания, каким бы он ни был или её реакция на него, я не собирался! И дело не в мужских и женских различиях: девушки никогда не отказывались от меня так легко, как это в любую минуту готова была сделать Лера. Единственное исключение, которое приходило мне на ум — Наталья, но и она ушла после моей поистине вопиющей провинности: назвать женщину другим именем во время секса — это перебор, не так ли? Тем не менее, между Лерой и Натальей определённо было нечто общее, только я не мог понять, что именно. Несколько лет спустя это объяснение мне предоставит мой лучший друг Марк, и в тот день мой мир в очередной раз перевернётся.

Николь начала свои атаки практически сразу, поставив меня, тем самым, в самый настоящий тупик — я не знал как себя вести: сказать Лере прямо, что её сестра меня домогается, я, разумеется, не мог, но и предпринять какие-либо резкие действия в адрес кузины тоже не представлялось возможным — Лера хоть и призналась, что недолюбливает сестру, тем не менее, это был её гость, и я не имел права портить их без того не лучшие отношения.

В первый же день я решил, что мой метод — доходчиво донести до Николь, как безумно люблю её сестру, и что другими женщинами не интересуюсь, как бы хороши они ни были, однако уже знал наперёд, что это вряд ли поможет, опять же потому, что типаж напористой охотницы мне был слишком хорошо известен, гораздо лучше, чем скромной и до ужаса обидчивой девочки-математика!