свет, колба, в которой тебе выращивали, сломалась. Ее пришлось отправлять на дорогостоящий ремонт.

— Она сломалась, пока я в ней находилась, оттого и мой дефект, — заключила Фэй.

— Верно, другого объяснения у меня нет, — сказал Первый. — Однако, поломка произошла не сама по себе. Иногда мы отправляем уборщиц чистить то помещение. Похоже, во время уборки одна дуреха задела шланг с соленой водой, он чуть отошел и это нарушило концентрацию жидкостей в баке. Оттого твой дефект и образовался.

С минуту Фэй молчала, опустив взгляд. Она не могла поверить, как сильно ей не повезло. Еще до того, как она успела родиться, ее лишили возможностей, которыми владели другие кобольды.

— Вы знаете, кто чистил помещение в тот день? — спросила она.

— Догадаться несложно, если взглянуть на эти бумаги, — сказал Первый и протянул ей папку с листами. — График дежурства уборщиков за тот месяц. А тут отчет о поломке колбы, вот здесь указано, когда зафиксировали аномальное изменение концентрации солей.

— Когда вы поняли, что в колбе происходит что-то необычное, — сказала Фэй, — почему ничего не сделали?

— Я ничего не знал, — заверил Первый. — Эти отчеты пришли ко мне только после поломки.

Фэй раскрыла папку и быстро нашла нужную страницу сначала в одном документе, затем, в другом.

— Уборку проводила некая Рэндал, — сказала она, — никогда о ней не слышала.

— Она и сейчас тут работает, — сказал инструктор. — И неплохо справляется. Она одна из тех, кто умудряется выплатить долг рождения, елозя тряпкой по полу. Вот только, когда эта история всплыла, ее долг удвоился, ведь она сломала аппарат, ей и оплачивать починку.

— Разумно, — кивнула Фэй.

— Теперь каждый месяц ей платить вдвое больше, такую сумму она не потянет. Уже года через три ее казнят за несвоевременные выплаты.

Впервые Фэй услышала, что именно делают с кобольдами, просрочившими выплатами. Обычно инструкторы старались говорить о судьбе неплательщиков в общих чертах. Фэй понимала, что такой исход мог ждать и ее, если она не перейдет на четвертый курс и не устроится на работу за границей. Если бы только не врожденный дефект, она бы без труда справилась бы со всеми экзаменами.

— Я хочу с ней встретиться, — сказала Фэй.

— Встретиться, говоришь. — Первый принялся накручивать волосы бороды на палец. — Наверняка не для того, чтобы о цветочках поболтать. Да, именно из-за нее все твои шансы на хорошую жизнь порушились еще до твоего появления на свет. В честь нашей дружбы я все устрою.

Первый инструктор вытащил из-за пояса клинок в ножнах и протянул Фэй.

— Не знаю, стоит ли, — сказала она, разглядывая оружие.

— Если у тебя духу не хватит отомстить, зачем идти к ней? — спросил Первый. — Оставь уж все, как есть.

— У меня хватит духу. — Фэй взяла клинок и спрятала в карман ученической робы, чуть погодя она шепотом спросила: — Что мне делать с телом?

— Оставь все как есть, — так же шепотом ответил Первый. — У нас всегда переизбыток персонала, никто не будет разбираться в единичном случае.

Глава 42

Надпись на двери гласила «Складское помещение 3а1. Ответственный за уборку кобольд с л.н. 38245» Фэй с силой толкнула дверь, та раскрылась так быстро, что с грохотом врезалась в стену. Единственный кобольд, стоящий комнате, освещенной двумя масляными лампами, вздрогнул и прижал к груди черенок швабры.

— Это ты? — с удивлением произнесла кобольд уборщица. — Может, ты знаешь, зачем меня сюда отправили, да еще и в такое позднее время.

— Мы ведь не знакомы, — сказала Фэй и тут же ей показалось, что она уже встречала этого кобольда раньше.

— Меня зовут Рэндал, личный номер три восемь… хотя, вряд ли тебе это интересно. Я тебя знаю, ты Фэй с третьего курса.

В это мгновение Фэй вспомнила, что и вправду раньше видела Рэндал, ей оказалась та самая уборщица, что иногда наблюдала за занятиями ее класса по физическим нагрузкам.

— Я тороплюсь, — сказала Фэй, — перейдём сразу к делу.

— Да, я поняла по твоему способу открывать двери.

— Ты следила за нашим классом, зачем? — спросила Фэй.

— Хотела узнать, — замялась Рэндал, — все ли у вас в порядке.

— Откуда же взяться такому любопытству? Не думаешь ли ты, что что-то может быть не в порядке.

— Да, я так подумала, — Рэндал принялась тереть пол шваброй прямо перед собой.

— Не вина ли тебя мучает за твой неосмотрительный поступок?

— Да, иногда я чувствую, что провинилась. — Рэндал повернулась к Фэй спиной и принялась тереть шваброй пол у дальней стены. — Похоже, все не так уж плохо. Никто из вашего курса не выбыл, вы все вместе перейдёте на следующий, а затем покинете это место.

— Дела хуже, чем кажется на первый взгляд, — тверда произнесла Фэй.

Рэндал замерла и опустила голову.

— Мне так жаль, — сказала она. — Возможно, это из-за меня.

— Три года назад ты убиралась в комнате с баками, — сказала Фэй, — и задела один из шлангов. Похоже, ты не забыла тот случай.

— Помню, — сказала Рэндал, и обернулась так резко, что Фэй невольно схватилась за рукоять ножа, что лежал в ее кармане, — я задела шланг и он отошел, а в баке в то время находилась ты. Похоже что-то пошло не так, потому, что колба сломалась после твоего рождения. Я надеялась, что с тобой все в порядке и смотрела за тренировками вашего класса, когда могла.

— И как ты оцениваешь мои успехи?

— Похоже, некоторые проблемы все же есть, — сказала Рэндал. — Ты трижды упала в обморок при переносе стальных шаров в этом году, дважды в прошлом и пять раз в позапрошлом. Твои одноклассники ни разу не падали в обморок за все эти три года.

Фэй удивилась, услышав столь точный подсчет, вместе с тем ей стало не по себе, за ней пристально наблюдали последние три года, а она не обратила на это внимания.

— Инструктор уверен, что меня не переведут на следующий курс, — сказала она. — Физические показатели — самые важные для кобольда, на них смотрят в первую очередь, и они у меня недопустимо низкие.

— А я смогла закончить обучение, — сказала Рэндал, — но это не помогло. Меня не взяли на работу, уж не знаю, почему. Через год после выпуска меня отправили заниматься уборкой, платят немного. Хотя, я не жалуюсь, мне нравится убирать пыль, стирать грязь и пятна. Проводишь тряпкой по стене или полу и сразу видишь, как все вокруг меняет цвет с серого и черного на истинный цвет предмета. Не знаю, как лучше объяснить. Когда я вижу эту перемену, мне почему-то становится так приятно.

— И все