Прежде чем скрыться в зарослях, Бен обрывает зубами несколько листьев. На этот раз настроение Лотти, видимо, изменилось, и она идет за ним.

Звезды наконец сошлись, и Бен спаривается с отзывчивой, готовой к зачатию Лотти. Он обтирает свой пенис пучком листьев, который потом подносит к носу и обнюхивает.

Мир

Глава девятая

Сегодня Бен, альфа-самец, и Лотти, занимающая высший ранг среди самок, явно поглощены удовольствием от взаимного груминга. Но при каждом крике, раздающемся где-то вдалеке, оба замирают и прислушиваются. Полностью расслабиться они не могут никогда, ведь каждую минуту кто-то где-то что-нибудь да делает. Они внимательно вслушиваются в любые звуки, доносящиеся с разных сторон леса, – будто листают и листают ленты соцсетей в своих телефонах, пристально отслеживая, кто чем занимается, где и с кем.

Парочка донесшихся из чащи приглушенных уханий вроде бы не повод прерывать столь мирное и приятное общение. Но какими бы безмятежными ни казались текущие мгновения, никогда не знаешь, в какой момент вдруг вспыхнет следующая ссора (единственное, в чем можно не сомневаться, – что это непременно случится). Еще один крик внезапно привлекает всеобщее внимание. Лотти резко вскакивает с пронзительным «Уах!» и пробегает несколько шагов вперед. Бен не отстает от нее. Он уже весь взъерошился на случай, если угроза серьезна. Но он не хочет, чтобы Лотти уходила. Он целует ее открытым ртом в спину, обнимает ее и снова начинает вычесывать.

Спокойствие вроде бы восстановлено, но под внешне спокойной поверхностью что-то начинает закипать. Отдаленные голоса шимпанзе долетают сюда через толщу листвы тихими, приглушенными. Но Лотти снова мгновенно отзывается короткими, резкими выкриками, которые становятся все громче и переходят в протяжный вопль: «Уах! Ауи-и-и. Ауа-а-ах-х!»

Кэт в полном замешательстве.

«Очень странно, что Лотти так бурно и с таким страхом реагирует на столь отдаленные крики, – говорит она, – разве что она слышит, как что-то плохое происходит с кем-то из ее близких. Может, с ее дочерью Лиз. Или же она слишком взволнована чем-то, что мы сегодня упустили, скажем столкновением с другим сообществом».

Мы слышим голоса шимпанзе слева. Им отвечают шимпанзе справа от нас. И те и другие довольно далеко. Кэт полагает, что кричащие слева принадлежат к соседнему сообществу – неизученной и даже слегка загадочной группе, которую обычно называют просто «Восточными». Но на таком расстоянии она не может как следует различить их крики. И у разных особей, и у разных сообществ пыхтение-уханье звучит по-разному. У представителей Вайбира этот сигнал мощно нарастает, а потом медленно угасает; в сообществе Сонсо он начинается и обрывается более резко. Несколько дней назад один из аспирантов задал вопрос: «Действительно ли шимпанзе Гомбе звучат иначе, чем наши, или просто Джейн Гудолл плохо изображает пыхтение-уханье?» Ответ: да, они действительно звучат иначе. Особенно на слух самих шимпанзе.

Разные диалекты, разные акценты, разные голоса. Нет одинаковых особей, и обычаи они усваивают разные. Шимпанзе очень неоднородны, и их культуры несут в себе различия на всех уровнях.

Кизза приходит к заключению: те, что слева, – действительно шимпанзе из соседнего сообщества, иначе говоря – враги, и кричат они оттуда, где проходит граница между территориями. Для шимпанзе эти границы не менее реальны и важны, чем для людей, живущих племенным укладом.

Кэт прислушивается.

«Похоже, их там много».

Группа, с которой сейчас находимся мы, совсем невелика.

В большинстве случаев взаимодействия между сообществами ограничиваются агрессивными «перебранками», которые могут длиться когда минуты, а когда и целые часы.

Но иногда дело доходит и до боевых действий. Вблизи границ ставки очень высоки. Если тебя поймали и за тобой нет мощного прикрытия, твое дело плохо. Атакующие отрывают пленникам уши, откусывают пальцы и яички – у людей такого рода увечья наносятся только во время свирепых бандитских разборок или преступлений на почве ненависти. Самки тоже могут пострадать от жестоких избиений. Никто не застрахован.

Чтобы вступить в войну, нужно обладать сильным чувством принадлежности к своей группе. Нужно перестать думать о себе, подавить страх за собственную безопасность. И при этом нужно перестать воспринимать врага как личность[372]. Дегуманизация врага – обязательное условие человеческих войн. В середине 1970-х годов, во время своих ставших классикой исследований в Гомбе, Джейн Гудолл задокументировала продолжительный, постепенно развивающийся эпизод социальной жизни, когда часть местных шимпанзе откололась от сообщества и переселилась южнее, образовав новое сообщество. В ходе дальнейших событий, получивших известность как Четырехлетняя война, самцы из исходной группы сколачивали банды и отлавливали сепаратистов по одному, жестоко убивая их[373].

В подобных войнах гибнет примерно десятая часть взрослых самцов шимпанзе. Удивительно, но во многих человеческих обществах смертность в результате военных действий часто оказывается вдвое выше[374]. Большинство наших обществ живут в непрекращающемся состоянии войны. В Новой Гвинее межплеменные войны уносят жизни от 25 до 30 % мужчин; однако в некоторых районах Европы, например в Черногории в первой половине ХХ века, потери от войны достигли 25 % от всего взрослого населения.

Лотти издает крик; возможно, было бы лучше, если б она промолчала.

«Мне пока непонятно, – признается Кэт, – чего хотел Бен – просто успокоить ее или не дать ей расшуметься».

Кэт много раз замечала, что шимпанзе кричат, когда разумнее соблюдать тишину. Например, самка хочет украсть кусок мяса у самца, пока он спит. Вот она уже подкралась, и все, что ей остается, – протянуть руку, но она, не сдержавшись, почти машинально издает негромкий возбужденный звук – и тут же выдает себя с головой. Видимо, шимпанзе действительно трудно подавлять проявления страха, даже когда за это приходится серьезно расплачиваться.

Три десятка взрослых самцов Вайбира представляют собой достаточно грозную силу, чтобы без опаски довести до сведения неприятеля, что его здесь отлично слышат. Однако всю эту неделю местные реагировали на вызовы преимущественно молчанием. Дело в том, что последние пару недель очень многие в Вайбира болеют простудой. Вот почему Бен и его группа не решаются ввязаться в территориальную стычку, что в нормальных условиях они бы не замедлили сделать. Реакция на вторжение требует больших затрат энергии. Контакт с другим сообществом, посягающим на твою территорию, – всегда очень сильный стресс.

«Думаю, многие самцы недостаточно хорошо себя чувствовали все это время, чтобы дать решительный отпор чужакам, – повторяет Кэт. – Они предпочитали избегать столкновений».

И вот пожалуйста: «Восточные» проникли на территорию Вайбира.

Те, кто болел, сейчас кашляют уже меньше, и кашель звучит суше. Сегодня первый день, когда Бен как будто настроен принять вызов как полагается. Впрочем, видно, что он еще колеблется: он и сам пока не совсем выздоровел.

«На