фактов из жизни колхозников. Выберем эти рассыпанные в книге факты, систематизируем, проанализируем их и установим общую картину жизни белорусской колхозной деревни в послесталинский период, в 1957 году, т. е. тогда, когда её наблюдал и описывал автор.

Сельсовет

Кроме колхозного начальства, которое управляет хозяйством, в деревне есть административный орган местной власти — сельсовет Под управлением описанного в повести сельсовета — Красномаковского — находятся четыре колхозных деревни (одна из них подробно описана в повести «Добросельцы») и несколько примыкающих к ним посёлков, со всеми теми предприятиями и учреждениями, которые находятся на территории сельсовета (молочным пунктом, кооперативом, школой и медицинским пунктом).

Председателем сельсовета является колхозник, житель села Добросельцы, кандидат партии Леонтий Мокрут. Власть он расценивает прежде всего, как «хлебную должность, «кормление». Смотря на печать сельсовета, он произносит восторженный гимн в её честь: «Печаточка ты моя… Что бы я делал без тебя? Кормишь ты меня теперь и поишь..: Будешь кормить, поить и одевать! Она у меня волшебница, все сама умеет и все может. И никому другому она в руки не попадёт, пока я сам её не отдам».

Начальственный пост не только «кормит, поит и одевает» председателя и его семью, но он также удовлетворяет ненасытное властолюбие председателя сельсовета.

ещё с подросткового возраста Леонтий Мокрут, единственный сын у матери, своенравный и непослушный, проявлял свой крайний эгоизм, пренебрежение, ко всем людям, стремление главенствовать и обижать других. Повесть об этом рассказывает: «Если бы кто–нибудь заявил, что он не первый, Леонтий, наверное, плюнул бы ему в глаза… Любил Мокрут, чтобы на него смотрели, и ещё больше, чтобы его боялись… Любил смотреть на перепутанных и ожидающих какого–либо несчастья людей»…

Сам он однажды сказал так: «Жизнь у меня шла только в одну сторону, в свою». Замечал он только тех людей, которые для него были чем–либо полезны: девушку, какая ему понравилась, или человека, ему во всем послушного. Но особенно Мокрут замечал тех, кто в чем–либо мешал ему. «Замечал я только тех людей, — говорил он, — которые, желая этого или не желая, иногда становились на моей дороге. И я их легко сталкивал с дороги»…

В этом «сталкивании с дороги» неугодных ему лиц Леонтий Мокрут был беспощаден. Главное средство, которое применял он для этой цели: клевета, политический донос. Так на одного крестьянина он написал ложный донос о том, что тот будто был когда–то церковным старостой, и районные органы власти сняли этого человека с поста колхозного председателя. По его же доносу другой односельчанин был арестован, сидел в тюрьме, заболел. Не взлюбив секретаря своей партийной организации, директора средней школы, председатель сельсовета Мокрут и о нем намеревается собрать порочащие сведения (не жил ли он на оккупированной территории?..) и «убрать с дороги»…

Девущке Даше, которая изображена в повести как «коммунистка-идеалистка», отрыто борющаяся с несправедливостями председателя, Мокрут угрожает: «Хочешь жить со мной в мире… так давай будем работать. Если же ты выбрала себе другой путь, то говорю по чистой совести — берегись! В порошок сотру»…

Так людей, мешающих ему, председатель сельсовета «сталкивал с дороги» или даже «стирал в порошок». А по отношению ко всем остальным он держался высокомерно, с презрением и любил ругать, «распекать» всех: и колхозников и своих служащих. Он любил производить описи и обыски у колхозников; пугать, «нагонять страх» на людей…

В повести нарисована типичная картина повседневной деятельности председателя сельсовета:

«Леонтий Мокрут сидел в старом дубовом кресле с высокой спинкой… Это кресло было принесено в сельсовет из поповского дома… Против председателя, около стола, опираясь на палочку, стояла сухонькая, маленькая старушка.

— «Так все ясно? — кончая разговор, спросил у бабушки Мокрут и постучал пальцем по краю стола. — Если через два дня не внесёшь… — и председатель не сказал больше ничего, только стучал пальцем…

«Что означал этот стук и какие слова заменял, догадывалась бабушка: она заплакала и ещё ниже нагнулась над своей палочкой…

— «Из чего же я вносить буду? — сквозь слезы сказала она жалобно.

— «Не знаю, — ответил Мокрут.

— «И если бы хоть было за что, — тянула старушка, — а то ведь за какое–то дуплистое дерево.

— «Мне это все равно, — повторил председатель.

— «…Пускай бы пришли и посмотрели. Три груши стоят. Старые, сучья наполовину засохшие. ещё отец моего покойника, когда молодым был, посадил, принёс дичку из лесу…

— Можешь, старуха, идти, — сказал Мокрут.

«Взгляд у него был такой, как будто он оказывал старушке большую услугу. — А деньги всё–таки готовь. Вот так»…

Начальственно–грозно и бюрократически–бездушно обращается председатель не только с крестьянами, но и со служащими сельсовета. Средства, отпущенные на содержание уборщицы канцелярии, председатель расходует на содержание лошади, а работу уборщицы возлагает на канцелярских служащих. Он использует их также в качестве своих кучеров и дровоколов. Одного служащего сельсовета, хромого юношу, председатель посылает за несколько километров от канцелярии, в свой дом: колоть там дрова для семьи начальника…

Произвол и деспотизм председателя по отношению к служащим дошёл до того, что начальник напоил пьяным своего юного секретаря сельсовета и приказал ему: ночью украсть у вдовы–колхозницы телёнка со двора, чтобы организовать для компании пьянствующих начальников, по выражению председателя, «мировую закуску»… Вор был пойман в пути, с телёнком, и рассказал о том, кто послал его на это преступное дело. Для юного секретаря сельсовета дело это закончилось трагически: этот «вор поневоле» от тумаков, которыми его попотчевали юноши–колхозники, от долгого лежания на снегу после этих побоев и от сильных моральных переживаний — заболел и умер.

Широкая огласка этого дела среди населения, скандальное положение, в которое была поставлена местная партийная организация, — привели к тому, что сельский председатель был в конце концов исключён из кандидатов партии и снят со своего поста.

Председателю сельсовета, злобному доносчику и грозному начальнику, колхозники дали меткие прозвища: «князёк» и «собака».

Его помощник по сельсовету, финагент, в повести обрисован кратко, но очень наглядно. «…Финагент с утра совсем в сельсовете не показывался и появлялся тогда, когда руки его с трудом нащупывали дверную ручку, а ноги еле переступали по лестнице»…

Таковы были сельсоветские начальники в деревне Добросельцы и в селе Красные Маки, в Белоруссии, в послесталинский период, в период политической «оттепели», коммунистического «либерализма»…

Тирания коммунистических «князьков»

Факты, рассказаные в повести «Добросельцы, свидетельствуют о том, что колхозниками, государственными крепостными, распоряжаются всецело по своему произволу коммунистические крепостники — начальство сельское и районное.

Колхоз в Добросельцах был организован