– Прощай, мое сердце.

Нью-Йорк, 3 мая 1964 года

Этим вечером Лаура вернулась домой с Майклом на самолете, заполненном в основном людьми, возвращавшимися с похорон на Арлингтонском кладбище.

Измотанная тяжелым днем, Лаура все же сохраняла бодрое выражение лица для сына, выбитого из колеи этой поездкой, участием в похоронах и чувствами, которые он читал на лицах многих людей в Вашингтоне, в том числе и на лице Лауры.

– Теперь, – сказала она, – я, думаю, мы не должны унывать. Сделаем пиццу, включим музыку, и у нас получится отличный обед, только для нас двоих, а потом нам надо выспаться, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню.

– Может Альфа-альфа помочь? – спросил Майкл.

– Может. Я буду раскатывать тесто, а ты в это время установи стол и положи на него сыр.

Он занялся поисками салфеток и серебряных приборов, пока Лаура катала тесто. Она еще держала скалку в руках, когда зазвонил телефон.

– Алло!

– Это Дэн Агирре.

Последовала пауза. Лаура не рассчитывала сегодня на контакт с внешним миром. Но голос детектива не был неприветливым, ведь он один знал все и понимал все значение этого дня для нее.

– Я просто звоню, чтобы узнать, как ваши дела? – сказал он.

– Прекрасно, – заверила она его. Почувствовав притворство в собственном голосе, она засмеялась. – Действительно, у нас все очень хорошо. Спасибо за внимание.

– Как Майкл? – Она почувствовала искреннее участие в голосе Агирре.

– Чудесно! – сказала она. – Мы заботимся друг о друге.

– Я надеюсь, похороны не расстроили его?

– Я не думаю, он у меня крепкий, – бросила она взгляд на сына.

– Да, иногда мы, взрослые, можем поучиться у них.

– Да…

Лаура держала телефонную трубку в руках и смотрела в холодильник. Было трудно сконцентрироваться. Она забыла, что искала, и закрыла, наконец, дверцу.

– А вы? – спросил он.

Лаура молчала. Низкий голос на другом конце линии телефона подточил ее показное мужество, которое она хранила несколько прошедших дней, и ей захотелось поддержки, которую он пытался оказать ей в труднейшее для нее время, три дня назад. Но она напомнила себе, что теперь она одна и рассчитывать может лишь на себя.

– У меня все в порядке, – сказала она.

– Могу я звонить вам иногда? – спросил он. – Просто так.

– Конечно, можете, – сказала она.

– Спасибо, Лаура. До свидания.

– До свидания, Дэн.

Она положила трубку и пошла в гостиную, где включила телевизор. Подошло время новостей. Лица Хэла и Бесс заполняли экран, похороны были в сетке новостей.

Из глаз Лауры потекли слезы. Она думала, что передача развеет ее мысли, но лицо Хэла напомнило о горе.

– Мама, тебе грустно?

Это Майкл. Он заметил ее чувства, они испугали его. Но читалось еще что-то в его темных глазах. Это была мужская решимость защитить ее.

– Да, голубчик, мне грустно.

Она крепко прижала его к себе, боль исказила ее благодарную улыбку – он с ней, он не оставит ее.

– Из-за дяди, который умер? – спросил он. – И тети? Она кивнула, целуя его в лоб. Его маленькая ручка погладила ее плечо, утешая.

– Я тебя развеселю, не грусти.

Она отодвинула его на расстояние вытянутой руки, за личиком Майкла на экране телевизора было видно лицо Хэла. Улыбка, пленявшая народ, странным образом отразилась в черных глазах мальчика, глядящих на Лауру.

– Хорошо, – сказала она. – А ты умеешь поднять настроение? Во мне сидят чудовища. Ты можешь прогнать их?

Он закивал.

– Они не навредят тебе, – сказал он. – Они хотят, чтобы ты погладила их по головке.

Лаура кивнула, слезы блеснули в ее глазах.

– Все будет хорошо, мы присмотрим за ними вместе, ты и я. Мы построим им домик, и они не будут бояться больше, – улыбнулся он ей. Он закрыл свои глаза ручками.

– Кто это под маской? – спросила она. – Я не вижу, кто это?

– А я тебя вижу, – сказал он.

Она обняла его и улыбнулась ему с облегчением. Она не одна.

– Мамочка, ку-ку, я вижу тебя, – услышала она его голос, глядя на исчезающий портрет Хэла на экране.