Все размышления заняли буквально секунду, в следующее мгновение я была уже по пояс в холодной воде, подбираясь ближе к качавшейся на волнах девушке. Океан и ветер пытались сбить меня с ног, но я подхватила хрупкое тело арашшасы в светло-сером мокром костюме и поспешила на берег.

Все должно быть хорошо! Даже если она захлебнулась, что для существа ее возраста и сил какая-то там вода? Жемчужная кожа потускнела, голова безвольно болталась, пока я несла ее на берег. Сверху по воздуху уже спешили ребята, Шаэн и Глайт наверняка почувствовали мой страх и изменение эмоций через нашу связь. Из-за выреза Ами выпал черный камень на тонкой цепочке, но я не обратила внимания.

— Ну же, дорогая, очнись! — я перегнула девичье тело пополам, позволяя соленой воде вылиться из ее рта и легких, одновременно накачивая арашшасу целебной энергией. — Борись, прошу!

Рэйн добрался до нас и смотрел, как я оказываю помощь Ами, не делая попыток помочь.

— Держись, Ами! Ну же, реагируй хоть как-нибудь! — воды было совсем немного, так что странно, почему упрямая девчонка до сих пор не пришла в себя.

Я перевернула арашшасу на спину и сгенерировала в ладонях два шоковых импульса, выпуская их в грудь девушки, от чего она выгнулась дугой, но так и не пришла в себя. Из бледных жемчужных губ стекла тонкая струйка золотисто-красной крови.

Как так? Она же цела, откуда кровь?

— Рэй, — тихо позвал Глайт, кладя руку мне на плечо.

Шаэнниль с остановившимся взглядом встал на колени рядом со мной и сестрой, взял в руки ее запястье.

— Рэй, слишком поздно, — вампир пытался отстранить меня от тела Ами, но я оттолкнула его.

— Ты ошибаешься! — как это поздно, не может быть. — Она же цела, слегка нахлебалась воды и все! Сейчас запустим сердце, и она быстро придет в себя. Шаэн, помогай!

Арашшас смотрел на меня абсолютно пустыми, тусклыми глазами, но я все еще не понимала.

— Но она же цела! — жалобно повторила я, поднимая голову подруги с тяжелыми мокрыми косами.

На ее правом виске виднелся небольшой синяк, но не мог же такой слабый удар причинить ей непоправимый вред! Потом пальцы нащупали что-то острое, и я недоверчиво уставилась на следы крови у себя на ладонях. Кровь?

На затылке арашшасы кости были проломлены огромным камнем, очевидно, попавшим в нее, когда она пыталась справиться с падающим вниз раненным кангу. Вслед за этой раной я увидела темные следы на плотной ткани жакета, и когтями разорвала одежду, чтобы убедиться. Кровь из разбитой груди, сдерживаемая непроницаемым жакетом, служившим скорее доспехами, чем обычной одеждой, была везде. Вот почему она не могла принять от меня целительную силу.

— Нет! Нет. Нет. Нет… — я скользила пальцами по окровавленной коже подруги, чувствуя под ней острые осколки сломанных костей. — Ты не можешь умереть!

— Амиларра, — голос Шаэна был пуст и безжизнен, когда он произнес имя мертвой сестры, и тогда я закричала, горько и страшно, осознав, что все это происходит на самом деле.

Глайт держал крепко, прижав к себе мое бьющееся в истерике тело.

— Тише, тише, малыш, ее уже не вернуть, — он гладил меня по волосам, а я все кричала, беззвучно открывая искривленный в плаче рот.

Рэйн привлек к себе мертвое тело девушки, с ужасом осознавая, что так и не сделал этого, пока она была жива. Они все откладывали возникшую симпатию до более удобного момента, пока закончатся дела, пока древняя реликвия арашшасов не будет возвращена на место, пока все враги не будут побеждены. А теперь подходящее время никогда не наступит, потому что сердце прекрасной Ами больше не бьется.

Шаэн осторожно снял с тела сестры цепочку с Камнем Душ. Я должна была вспомнить, обратить внимание на это: молочно белый камень, который принадлежал каждому арашшасу с рождения, стал черным, мертвым после того, как жизнь Ами прервалась. Через несколько секунд на ладони наследника осталась только горстка праха — последняя ниточка, связывавшая Ами с ее народом, исчезла.

Алекс стоял рядом с нами, и на лице его была неподдельная горечь.

— Она была такой волшебной. Невероятной, — прошептал он. — Это не должно было произойти!

Мы молчали, и мысленно каждый прощался с нашей потерянной спутницей. Тело Ами завернули в плащ Алекса, а Шаэн совершал над ней какие-то ритуальные обряды.

Мысли ворочались в голове, тяжелые и холодные. Все мы, конечно, знали, что этот поход будет опасным и тяжелым, но у меня до текущего момента внутри жило стойкое ощущение, что удастся выбраться из любой передряги если не совсем целыми, то живыми точно. Мои похищения, ранения ребят, приключение в Темном лесу — все это было жутким, весьма болезненным, но преодолимым. Гибель Ами ударила по всем так, что теперь внутри оставался только холод. Я держала за руку брата, который до сих пор, казалось, не мог до конца осознать случившееся.

Под ладонями Шаэна воздух над Ами задрожал, формируясь в жемчужный купол.

— Прощай, сестра, — тихо сказал он, и белое пламя объяло саркофаг с телом погибшей наследницы.

Спустя несколько минут на земле осталась только крошечная горстка жемчужного пепла, которую моментально подхватил очередной порыв ветра. Все действительно было кончено.

* * *

Мы летели над лесом в полном молчании. Алекс вел нас за собой, ориентируясь по карте, двух кангу пришлось отпустить, третьего оседлал Рэйн как единственный бескрылый в отряде. Никаких препятствий на пути к катакомбам не было, воздушные купола, мешающие летать, тоже не появлялись. Перед отлетом мы все дружно переглянулись, и Рэйн выразил общую мысль?

— Тот, кто сделал это, умрет.

Теперь, когда магия островов Сайгона была отключена, присутствие такого мощного магического объекта, как Артефакт Правды, ощущалось довольно четко. Деревья и лесные озера проносились под нами с огромной скоростью, и вскоре после того, как из-за туч показались тонкие серпики тающих лун, мы были на месте.

— Будьте осторожны, — предупредил всех Алекс и первым нырнул в заросший колючими кустами лаз.

Мы последовали за ним, оставив позади противно причмокивавшую темную трясину. Думаю, каждый из моих спутников так или иначе провел коррекцию мыслей и восприятия, чтобы боль последней потери не мешала достижению цели. Время горевать еще придет, только это будет уже после того, как мы отомстим.

Месть. Странно, я думала, что все знаю о том чувстве, которое держало меня на плаву последние шесть лет, но сегодня оно повернулось другой, неизведанной ныне гранью. Одно дело годами искать того, кто когда-то обидел тебя. Со временем обида становится не такой горькой, и весь процесс превращается из некоего судьбоносного события в простое, но обязательное дело, которое надо успеть сделать. Это как дыхание. Смерть Ами всколыхнула боль, сделала ее невероятно острой и ясной, и напомнила мне, почему я до сих пор иду вперед, почему ввязалась во всю эту историю и про прочие неприятности. И сейчас вместе с каждым вдохом я чувствовала, что в легких застрял миллион отравленных игл, внутри все саднило и царапалось, не давая ни секунды покоя. Теперь мы просто обязаны были выстоять до конца, чтобы увидеть, как тускнеет взгляд того, кто посмел устроить подобное.