— Хорошо.

Его глаза следили за движениями моих рук, когда я втирала лосьон в кожу. Я думала, что он предложит мне помочь с этим, но он остался сидеть на месте, по-видимому, довольный просто наблюдением.

Мы больше не говорили об откровениях, которые он сделал о своем отце несколько дней назад. С тех пор он немного изменился. Не в плохом смысле. Он стал… задумчивым. Рассеянным. Тише, чем обычно.

Иногда я ловила его на том, что он смотрит в одну точку, погруженный в свои мысли. В других случаях ловила его пристальный взгляд на себе, выражение его лица было таким пустым, что у меня мурашки побежали по коже. Если бы я спросила, что случилось, он просто пожал бы плечами и отмахнулся от моего вопроса.

Мне стало интересно, жалеет ли он, что рассказал мне о своем детстве. Дейн был очень замкнутым и не хотел бы чувствовать себя незащищенным. Ведь то того, что кто-то знает ваши самые темные, самые болезненные секреты, вы правда можете почувствовать себя голым.

Ему даже не нравилось, когда люди находились в его спальне, не говоря уже о том, чтобы проникать в его голову, и, черт возьми, ненавидеть его отца за прошлое. Ваша спальня должна быть местом, где вы чувствуете себя в безопасности и совершенно непринужденно.

Было приятно, что он чувствовал себя достаточно комфортно рядом со мной, чтобы спать вместе по ночам. Это демонстрировало элемент доверия. Хотя я по-прежнему часто просыпалась и заставала его за работой в кресле, в котором он сейчас удобно развалился. И я никогда не спрашивала его об этом.

Он не отрывал от меня глаз, пока я одевалась, красилась и надевала серьги.

— Не надо, — сказал он, когда я пошла завязывать волосы в хвост. — Оставь их распущенными для меня.

Поскольку мы никуда не собирались идти, я согласилась и бросила резинку обратно в ящик.

Он встал со стула, схватил мои кольца с тумбочки и надел их оба на безымянный палец моей левой руки. За последние несколько недель он делал это довольно часто. До сих пор мне не приходилось делать то же самое, потому что я ни разу не видела его без обручального кольца.

Он потянул меня за руку.

— Пойдём завтракать.

— Завтрак, — согласилась я, когда он вывел меня из комнаты, вниз по лестнице и на кухню.

— Кофе? — предложил он.

— Как будто есть какие-то сомнения, — сказала я. — Сегодня утром я в настроении съесть французский тост. Ты хочешь?

— Конечно.

Каждый из нас ел французские тосты и пил кофе, чередуя разговоры с проверкой, казалось бы, бесконечного количества уведомлений на наших мобильных телефонах.

Последние несколько дней были довольно безоблачными. Ужин на День благодарения в доме моих приемных родителей прошел хорошо. Как я и опасалась, между ними и Дейном возникла небольшая напряженность, но на него это, казалось, никак не повлияло. Он разговаривал в основном с моим отцом, который постоянно пытался вовлечь его в разговор… как будто надеялся отвлечь Дейна от напряжения.

Я не комментировала это, потому что с моей стороны было бы несправедливо ожидать, что они отбросят все свои опасения, когда — по правде говоря — они были правы. Они ни разу не упомянули Тревиса или трастовый фонд, так что, похоже, они уважали мое желание просто оставить меня в покое.

Хизер, к счастью, не появилась на Дне благодарения. Она высадила Джуниора у дома родителей задолго до нашего приезда, и он все еще был там, когда мы уезжали.

После того, как мы с Дейном позавтракали, я протерла столешницу и островок, пока он загружал посудомоечную машину. Не успел он включить ее, как раздался звонок.

— Приготовь кофе, — сказал Дейн, держа в руке недопитую чашку. — Я отведу Майли и Криса в гостиную.

— Хорошо, — аспомнив их любимое кофе, я приготовила напитки и налила себе новую чашку. Расставив все кружки на подносе, я отнесла его в гостиную, а затем поставила на кофейный столик, поздоровавшись.

— Мы принесли твое платье, — объявила Майли.

Я улыбнулась.

— Я вижу, — сложно не заметить огромный чехол для платья. — Спасибо.

Как обычно, мы все вчетвером устроились на диванах. Дейн переплел наши пальцы и положил наши соединенные руки на свое бедро.

Взглянув на свой планшет, Майли сказала:

— Мы нашли общий язык со всеми — фотографом, флористом, продавцом, музыкантами, кондитером и специалистом по освещению. Все детали учтены; они знают, где должны быть и когда.

Крис протянул нам лист бумаги.

— Мы окончательно определились с рассадкой. Если вас это устроит, мы отправим его нужным людям. Я был впечатлен тем, что все гости ответили вовремя — обычно мы ждем нескольких. Вам должно быть лестно, что никто не хочет пропустить вашу церемонию.

Я оглядела расположение сидячих мест и кивнула, довольная тем, что увидела. Гостями были в основном члены семьи, сотрудники «o-Verve» и ближайшие соратники Дейна.

— Схема подходит, — сказал Дейн, коснувшись большим пальцем моего запястья.

— Превосходно. — Крис убрал лист бумаги подальше. — Виена, не забудьте, что в среду у вас пробный показ прически и макияжа. Теперь, когда у вас есть платье, вам нужно еще раз примерить весь образ, чтобы убедиться, что ты им полностью довольна. Вы разносили свою новую обувь?

Я кивнула и сделала глоток кофе.

— Но я возьму с собой пластыри на случай, если они мне понадобятся.

— Хорошо. Вы упаковала сумку на ночь для приема, чтобы я мог доставить ее вам в отель? — спросил Крис.

— Да, она в моей комнате. Я также приготовила коробку, которую вы просили, с ножом для торта, книгой пожеланий и всем прочим, чтобы вы отправить ее на место проведения.

Крис ухмыльнулся и поднял свою кружку.

— Мне нравится, когда мои клиенты слушают меня. Это хорошо и для тебя тоже. Чем больше вещей вы вычеркнете из списка дел, тем меньше стресса.

На самом деле, до сих пор я чувствовала себя спокойно, так как организаторы заботились обо всем за нас, а прием всегда казался далеким в