Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главное в этом деле было то, что убийце удалось подобраться к Кирову в охраняемом здании в момент, когда, личная охрана Кирова отвлеклась. Это было невозможно без содействия других. Но следствие так и остановилось на версии одиночного убийцы, потому что охранник – свидетель погиб в «случайной» автокатастрофе, не успев ничего рассказать.
Сталин, мнительный, как все азиаты, понял, что враги подобрались к нему вплотную и без жестких контрмер может быть убит и он, не достигнув своей цели, построения социализма в СССР, успехи которого уже начинали проявляться во всех областях человеческих отношений.
За себя Сталин, бывший подпольщик и террорист ничего не боялся, но он знал, наверное, что без него строящееся здание социалистического государства рухнет из-за непрофессионализма строителей и под натиском внутренних и внешних врагов.
Имея большой опыт подпольной работы, аресты и ссылки в борьбе с царизмом, Сталин осознал на практике, что внутренний враг опаснее внешнего врага, а предатель хуже любого врага и потому, внутренние враги в стране и предатели в партии должны уничтожаться быстро и беспощадно.
Используя момент, Енох Ягода добился от Сталина дополнительных полномочий для органов госбезопасности, которые позволяли, при необходимости, нарушать закон, арестовывать и судить в ускоренном режиме подозреваемых во вражеских намерениях без достаточных оснований. А придумать или сфальсифицировать враждебные намерения для любого, неугодного органам безопасности, обывателя страны Советов не представляло никакого труда.
В низовые структуры органов безопасности на местах посыпались приказы и распоряжения Еноха Ягоды о повышении бдительности и усилении борьбы с врагами народа, с заданиями и разнарядками по количеству разоблаченных врагов народа каждому подразделению ГБ, от республики и области, до района и отдела. Была весна 1935 года.
IV
Оперуполномоченный по Токинскому району, старший лейтенант госбезопасности Борис Григорьевич Вальцман (на самом деле Борух Гиршевич): невысокого роста, рыжеватый и лысоватый представитель своего племени сидел в своём кабинете в райотделе НКВД, размышляя, как ему улучшить борьбу с врагами народа, если в этом сельском районе в глубине Сибири этих самых «врагов народа» не наблюдается, а директивы из центра выполнять надо.
Вошла секретарь – машинистка, вошла без стука, поскольку посторонних не было, а их связывали не только служебные, но и интимные отношения, и положила Вальцману на стол сегодняшнюю почту. Оперуполномоченный с удовольствием шлепнул секретаршу по упругой ягодице, ощутив ладонью теплоту женского тела через ситец легкого платья, когда она, повернувшись, отходила от стола, подумал: не заняться ли прямо сейчас на диване любовными утехами с ней, благо посетителей нет, но решил сначала разобрать почту.
Кроме очередных циркуляров от начальства из области о повышении бдительности и сводки преступлений за прошлую неделю, в почте было письмо, на его имя без обратного адреса. Барух Вальцман вскрыл конверт и прочитал следующее:
«Оперуполномоченному товарищу
Б.Г.Вальцману
От члена партии с 1918 года
Туманова С.Г.
Заявление.
Сообщаю, что по соседству со мной, в доме на Кузнечном переулке №5, объявился и проживает Домов Иван Петрович, бывший царский офицер и белогвардеец – колчаковец. Этот Домов бывал здесь в 1917-1919 годах у своего тестя, купца Щепанского. Он эсер, воевал за белых, потом исчез и где был 15 лет неизвестно. Сейчас враги народа прячутся по тайным углам, чтобы не отвечать за свои вражеские действия, может и Домов решил отсидеться здесь. Прошу проверить.
Коммунист Туманов.»
– А что, вот он настоящий враг объявился, будет, что сообщить в область, – подумал Вальцман, встав со стула и прохаживаясь по кабинету. – Надо сказать начальнику райотдела, чтобы прямо сегодня, после обеда послал двух милиционеров задержать этого офицера, а завтра и проверим, не врёт ли Туманов в своем доносе.
Из своего опыта, оперуполномоченный знал, что без причины такие доносы не пишутся: наверняка есть какие-то корысти и у Туманова, но это не важно – важно разоблачить врага и отчитаться наверх: может начальство заметит его усердие и переведет на службу в город – сколько можно гнить в этой дыре!
Борух отнес донос начальнику райотдела НКВД, переговорил с ним и, решив вопрос, вернулся к себе, позвал секретаршу в кабинет и, запершись изнутри как бы на обед, они, не раздеваясь, предались на диване плотским забавам, так, что секретарша иногда страстно вскрикивала, позабыв об осторожности, которой Вальцман её учил-учил, но так и не научил.
Иван Петрович работал во дворе, обтесывая топором очередной березовый кол, для укрепления забора между соседним двором, когда калитка отворилась, и в ограду вошли два милиционера. Их визит не сулил ничего хорошего, но и особых причин для волнения не было.
Иван Петрович, вонзив топор в чурбан, служивший опорой, вытер потные руки и, чуть прихрамывая, подошел к милиционерам, чтобы справиться о целях их визита.
– Домов Иван Петрович, не вы ли будете? – спросил один из милиционеров, судя по петлицам, сержант.
– Да я, а в чем дело? – вопросом на вопрос ответил Иван Петрович, насторожившись от упоминания его фамилии милиционерами, поскольку он ещё не зарегистрировал в милиции свой приезд и там никак не могли знать об его приезде.
– Вам придётся пройти с нами в райотдел для выяснения личности и прихватите свои документы, если они имеются, – продолжил сержант, доставая папиросу и закуривая, чем несколько успокоил Ивана Петровича.
– Так я пойду в дом, переодеться и взять документы? – спросил он разрешения.
– Конечно, конечно, идите, – разрешил сержант, присаживаясь на крыльцо и расстегивая воротник гимнастерки, – день выдался жаркий было душно и по всему следовало, что к вечеру ожидается гроза.
Иван Петрович, окончательно успокоившись от миролюбивого настроя милиционеров, вошел в дом, сказал Анне, что за ним пришли милиционеры, но волноваться не следует: видимо обычная проверка личности и придётся ему пройти в райотдел.
Анна испуганно вскрикнула, отчего сын Рома заплакал. Он успокоил их, как мог, переоделся и, уходя, наказал тёще, на всякий случай, закопать мешочек с золотишком, на чердаке в стружках, которые вперемежку с мхом покрывали чердак для утепления потолков, а сверху были присыпаны землей.
– Там искать не будут, если случится обыск, а если и будут, то не станут рыться по всему чердаку, – наставлял он тёщу. Та обещалась сделать всё, как следует, и, не прощаясь, Иван Петрович вышел из дома.
Старшие дети где-то бегали и Иван Петрович в сопровождении милиционеров, прошел по улице, под удивленные взгляды соседки, которая насторожилась, неся вёдра с водой из колодца, который находился на соседней улице.
С полными вёдрами идет навстречу, – подумал Иван Петрович, – это хорошая примета, – успокаивал он себя, шагая рядом с милиционерами, как бы случайно, а не