спохватится, начнёт бить тревогу, напишет статью, подключится пресса, и нас всех опять обвинят в растлении малолетних, в распространении лёгких и, возможно, тяжёлых наркотиков, в запудривании мозгов, в ломке судеб и ещё в чём похуже — но это потом, а пока бабочки просто летят на свет. Да и ограничивается ли дело одной только Сказкой? Можно ведь вспомнить и о молоденьких проститутках, и о дураках-патриотах, эшелонами гибнущих на бесчисленных войнах, и об алкоголиках, и о наркоманах. Как ни крути, все эти явления до смешного похожи: бабочки молча летят на свет. Или нет, не молча: они зазывают с собой других бабочек, огрызаются, работают локтями, копытами, крыльями, стараются поскорее добраться до заветного огонька, до желанного пламени...

А что — пламя?

Когда кончаются бабочки, оно угасает.

— ...и ещё, что немаловажно, — по изменившейся интонации я вдруг понял, что кровопийца заканчивает, и поспешил вернуться в реальность. — На содержание каждого вампира здесь, в Сивелькирии, выделяется по тридцать пять серебра в месяц. Деньги не очень большие, и потом они мне вряд ли понадобятся, но сейчас, пока я ещё не освоился, они мне очень и очень помогут.

Он, наконец, замолчал — высокий, сияющий, безмерно довольный собою и тем, что смог так здорово всё спланировать. Бабочки и огонь...

— Василий, — позвал я. — Василий, ты, конечно, прости, но... Тебе никогда не говорили, что ты дурак?

Улыбка медленно сошла с губ гостеприимного вурдалака:

— Что?..

— Я тебя вовсе не хочу обижать, но... Скажи мне: много ли ты знаешь элитных слоёв общества, сидящих на социальном пособии?

— Ну, — вампир улыбнулся одними губами. — Нет, но это же так... На первое время...

— Вася, — вздохнул я. — Второго времени может не быть. Да будет тебе известно, вампиров никто не любит, и никто не заинтересован в том, чтобы вот так вот их содержать, да ещё прямо в городе. И деньги эти платятся вовсе не для того, чтоб обеспечить тебе красивую жизнь. Да если окажется, что ты не сможешь вдруг таскать ноги, город только порадуется! Кровные — ты в курсе, что их так называют? — так вот, кровные выдаются лишь для того, чтобы вампир, когда у него уже нет выбора, мог купить себе кровь, вместо того, чтоб бросаться на первого встречного. Всё. В этом смысле здесь акт милосердия — не к упырю милосердия, разумеется, а к тому, кто оказался у него на пути. Ты в курсе, кстати, что для получения кровных надо анализы сдать?

Вампир кивнул.

— Я записался, — сказал он.

— А ты в курсе, что эти анализы платные? — спросил я.

По лицу вурдалака стало понятно, что он не в курсе.

— Сколько? — спросил он.

Я назвал цену.

— Сколько?!

— И сдавать надо раз в месяц, — кивнул я. — Иначе талон не продлят... А ты в курсе, что именно проверяется?

— Ну, — Василий выглядел удивлённым, даже слегка обиженным. — Вампир ли я...

— Интоксикация, — сказал я. — Состояние интоксикации. Вампир — это не тот, кто раз в месяц пропускает стаканчик или другой. Настоящий вампир перманентно находится в таком состоянии, когда всё, о чём он может думать, — это новая доза жидкости на букву «К», позволяющая хоть ненадолго ослабить жажду. Кровные дают для того, чтобы сбить голод, не более.

— Ну... — кровопийца выглядел сбитым с толку. — Остаётся, конечно, не очень много, но... Не обязательно же ведь на все деньги покупать кровь, верно?

— Вася, — сказал я. — Мы плодим наркоманов. Сказка создаёт наркоманов, хотя об этом и не говорят... Пока. Но, Вася, пока твоей единственной мыслью не стало получение крови — неважно где, неважно когда, неважно, какими средствами — кровных тебе не видать как своих ушей. Ты питаешься-то хоть регулярно?

Вампир выглядел слегка смущённым:

— Да я пока...

— Я не об этом, — отмахнулся я. — Я имею в виду — ты ешь нормально, три раза в день?

— Да мне... Мне не хочется как-то, да и с деньгами пока напряжёнка, так что я...

Я возвёл глаза к небу, мысленно чертыхаясь.

— Короче: сколько ты уже не ел? — прямо спросил я. — День, два дня, неделю, месяц?

— Ну... — упырь шевелил губами, что-то подсчитывая. — На прошлой неделе я раза два, кажется, ужинал, а на этой... Я ведь не голодаю, — закончил он, как прощения попросил.

— Неделя-две, — заключил я. — И пара стаканов крови в придачу. Поили в Текстильных рядах за счёт клана, верно?

— Это была же не?.. — с испугом в голосе спросил Василий.

— Не человеческая? Конечно, нет, — сказал я. — Но и не звериная. Знаешь ли, здесь, в Сказке, звериная кровь стоит гораздо дороже, чем человеческая... Догадываешься, почему?

Упырь помотал головой.

— К ней нет привыкания.

Теперь он смотрел на меня с недоверием — наконец-то, подумал я, наконец-то он начал о чём-то задумываться.

— То, что ты пил, — я знаю, как его варят. Позволь, я припомню. Значит, так: процента два массовой доли реальной плазмы, немного сыворотки, вода, консерванты, сироп и прочие загустители, уксус, чтобы перебить вкус, немного для