Темезиус спросил, нет ли где-нибудь поблизости шеста или столба.

— Вон там, — показал Лиам. — Мы там в случае необходимости привязываем ослов. У нас их несколько. По большей части они пасутся на небольших пастбищах, которые имеются здесь неподалеку. Как вы понимаете, мы отсюда не выезжаем.

— Спасибо, — кивнул Темезиус.

— А зачем вам столб? — Лиам не смог воздержаться от вопроса. — Вы хотите к нему привязать пленного?

Темезиус направился к столбу, и Гот изо всех сил старался не упасть, выдерживая темп гиганта, который шагал широкими шагами. Теперь все были заинтригованы и следили за происходящим. Перед ними разыгрывалась какая-то пьеса. Люди увидели, как гигант прочно привязал связанного пленника к столбу и оставил там. Человек с ужасающим лицом стал кричать и проклинать своих захватчиков.

— Не обращайте на него внимания, — сказал Темезиус. — Скоро вы все узнаете.

Они сидели на ковриках в большой пещере. Элисса отметила, что по атмосфере эта пещера чем-то напоминает тронный зал во дворце в Тале. Лиам улыбнулся. Он все еще пытался разобраться в отношениях между человеком по имени Торкин Гинт и бывшей королевой Таллинора. Казалось, что они очень близки — их глаза очень многое говорили друг другу. Все услышанное ставило в тупик и поражало. В стране столько всего случилось, пока они жили здесь. В этой долине время тянулось медленно и не происходило никаких значительных событий.

— Я никогда не видел тронный зал в Тале, Ваше величество, но здесь собирается наша община. Думаю, что государственные дела не очень сильно отличаются от дел общины.

Две дюжины собравшихся людей вежливо рассмеялись, надеясь, что не оскорбят эту женщину, заявившую о принадлежности к королевской семье.

Элисса кивнула и мягко улыбнулась.

— Это на самом деле так. Могу открыть вам один маленький секрет. Король Лорис никогда не любил заседать в тронном зале. Он всегда считал, что лучше всего встречаться за кубком вина у него в покоях, а его лучшие решения были приняты в седле.

Теперь они смеялись от души. Напряжение ушло, как и натянутая вежливость. Тор про себя восхитился ее легкостью в общении с людьми, в особенности незнакомцами.

Как быстро Элисса привлекла их на свою сторону и заставила забыть о страхах и беспокойствах!

Его мысли нарушила женщина, которая склонилась перед ним с подносом.

— Покушать хотите? — спросила она. — Вы, вероятно, устали после путешествия.

— Мария! — воскликнул Тор, мгновенно привлекая к себе внимание всех собравшихся.

Женщина была поражена.

— А мы знакомы? — спросила она.

Тор покачал головой, одновременно чувствуя смятение и удовольствие.

— Не совсем. Ты ведь с Твиффордской Переправы?

Она кивнула в замешательстве.

— Все правильно.

— И у тебя несколько сестер.

Ее глаза затуманились.

— Да. Конечно, я не видела их много лет. Но объясни мне, откуда ты все это знаешь.

Теперь все смотрели на него, и Тор жалел о своей непроизвольной реакции.

— Я присутствовал при твоем клеймении, Мария, — тихо произнес он.

Она дернулась так, словно он дал ей пощечину. У нее задрожали руки, Тор забрал у нее поднос, и Мария тяжело опустилась на пол перед ним.

— Я стараюсь не думать о случившемся. Это давно в прошлом. Теперь моя жизнь проходит здесь. Только упоминание тобой этого кошмара заставляет все вспомнить. И воспоминания получаются очень яркими.

Она расплакалась. Тор повернулся к Элиссе за помощью. Не говоря ни слова, Элисса встала со своего места и быстро оказалась рядом с женщиной. Всем внезапно стало очень неуютно от звука тихих рыданий Марии. Тор стал извиняться. Казалось, никто не чувствует негодования, хотя грусть в пещере стала ощутимой, словно повисла в воздухе. Все вспоминали собственную судьбу и пережитое в руках Гота и его жестоких подчиненных.

Лиам пожал плечами после извинений Тора.

— Такое случается. Бывает достаточно какой-то мелочи и ты все вспоминаешь. Мы получили много различных шрамов, и не только физических. Мое лицо — ничто в сравнении с тем, что я еще потерял. Меня увезли от молодой жены и трех маленьких детей. Я заставил себя забыть их, не упоминал их много лет до этой минуты, — сказал он с огромной грустью в голосе. — Я потерял так многое из-за такой мелочи. У меня очень слабые магические способности. Над ними вообще можно только смеяться! Но этот проклятый негодяй Гот все равно нашел меня и наказал.

Тор изменил положение. Ему все еще было неловко и требовалось как-то извиниться.

— Мария, именно я заставил тебя тогда потерять сознание. Я не мог смотреть, как Гот причиняет боль тебе и твоей семье. Я закрыл твою магию, если можно так выразиться, поскольку ты была недостаточно сильна, чтобы победить их. Зато я знал, что ее использование приведет к ужасающим последствиям для твоей семьи.

Мария подняла голову, все еще оставаясь в объятиях Элиссы.

— Ты? — она пыталась вспомнить его и внимательно разглядывала его лицо. — Писарь? — внезапно спросила она.

Тор кивнул.

— Я хотел, чтобы ты выжила. Я надеялся, что выживешь. Деревенские жители, после… — Он откашлялся. — После того, как тебя положили на повозку, к тебе подошли все деревенские жители и коснулись тебя. Все! Они так хотели заверить тебя, что позаботятся о твоей матери и сестрах.

Она кивнула.

— Спасибо, что рассказал мне об этом. Значит, с ними все должно быть в порядке.

Он подумал, что привез ей так мало новостей.

— Мария, ты можешь вернуться. Теперь вы все можете вернуться. Больше вам нечего бояться.

— Как ты можешь такое говорить! — воскликнул Лиам, который явно был шокирован. — Мы живем в постоянном страхе перед Инквизиторами.

К разговору подключилась Элисса, спокойная и распространяющая спокойствие вокруг себя мягким голосом.

— Лиам, Мария… вы все, послушайте меня.

Она встала в центре круга сидящих людей.

— Торкин Гинт говорит правду. Король Лорис распустил Инквизиторов.

Она сделала паузу, зная, что это вызовет бурную реакцию, и оказалась права. Люди вскакивали на ноги и выкрикивали вопросы.

— Пожалуйста, выслушайте меня, люди добрые, пожалуйста. У нас есть веские основания для появления здесь.

Их объяснит Тор, но я хочу, чтобы вы знали: по королевскому указу больше ни один Инквизитор не скачет по дорогам Королевства Таллинор. Чувствующие свободны жить так, как хотят, без наказания за их способности.

Она увидела, как выражения их лиц меняются от смятения к удивлению.