litbaza книги онлайнИсторическая прозаНевская битва. Солнце земли Русской - Александр Сегень

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 ... 122
Перейти на страницу:

А здесь пусть кружка об кружку звенит!

Он ходил в походы, и во время сражения любил побывать во всех его местах, все увидеть своими глазами, за что его и прозвали Люсти-Фло — «веселая блоха».

В утро Ледового сражения он проснулся рано, преисполненный вдохновения и радости от ожидаемой победы над русскими дикарями. Он давно уже привык сочинять на ходу, сначала в уме, а потом только переносить всё на пергамент, отточенное и обкатанное в мозгу. И он не мог сдерживать улыбку, когда ехал верхом на бело-пегом коньке неподалеку от вицемейстера Андреаса. Рядом с Вельвеном двигался на вороном коне некто барон Росслин, темноликий и черноволосый гость ордена. О нем говорили многое — будто он сказочно богат, будто он возглавляет некий таинственный и могущественный орден и даже будто он женщина. Справа от Андреаса ехал епископ Герман, брат вицемейстера Иоганн, и другой Иоганн — фон Акен, с пышным плюмажем на шлеме. А там впереди гремело, вышагивая, огромное орденское воинство, столь тяжелое, что оставалось лишь диву даваться, как это не проваливается под ним лед озера Пейпус. И Петер уже обкатывал в уме образы: «Лед под ногами у них стонал и трещал… Ледяная поверхность трещала… Но сама Святая Мария снизу, из-под воды держала… Провалиться под лед не давала… На вицемейстере мантия, как огнь, трепетала… Как белый огнь трепетала… Покамест были открыты забрала…»

Проехав какое-то время в свите вицемейстера, Люсти-Фло не выдержал и поскакал вперед по правому боку от железной свиньи, но не успел он далеко отъехать, как раздался страшный удар и грохот, означавший, что немецкое войско сошлось с русским. Тотчас вспыхнул новый поэтический образ: «Треск и удар был такой, что казалось — лед на озере двинулся с грохотом… Сшиблись два войска, и вот — будто пошел ледоход… Грохот такой нестерпимый поднялся, словно бы лед на озере весь поломался…»

Он приблизился к месту сшибки, и две стрелы одна за другой просвистели прямо возле его лица. Русские обильно обстреливали немцев из луков. Мысли, оперенные образами, как стрелы, свистели в голове у Петера из Дюсбурга: «И, словно пчелы над ульями, русские стрелы свистели, но запугать они рыцарей так до конца не сумели… Рыцари-братья русских стрелков под себя подмяли, копытами их… та-та-та-та-та-та… потоптали… Лед под ногами войск стонал и шатался, быстро из белого в красный от крови он превращался…» Следующий образ так обрадовал сочинителя, что он весело захохотал. Надо было только превратить его в стихи. Значит, так… Как на свадебном пиру, завтрак быстро переходит в обед, а обед в ужин, так же проходила эта битва — быстро, стремительно и весело. «Недалеко было от завтрака до обеда… а за ужином уже ожидала победа…» Что-то в этом роде. Так-так… Хороший образ, надо будет его как следует развернуть. Ледяная свадьба. Ледовая песня жениха. Жених — вицемейстер Андреас. Невеста — сама Святая Мария Тевтонская. Подарок ей — победа над русскими варварами. Свадьбу играет епископ Герман. Надо ли вот вписывать туда эту темную лошадку, барона Росслина?.. Пока не буду, а если потом скажут вписать — впишу. Итак, что там получается?

Голова его пылала, он то отъезжал в сторону, то пытался пробиться туда, где гремело оружие и ревели глотки дерущихся. Рваные строки летали вокруг него, шелестя крыльями и издавая хищный орлиный клекот, но никак не хотели ложиться в гордый и благородный размер, вырывались из рук, клевали его в затылок и в щеки, кричали и царапались. «Лопнула с треском оборона русских, как скорлупа ореха… Стало… тра-та-та-та, тра-та-та-та… не до смеха… Доблестный клин тевтонский в русское войско проник… Час победы настал… тра-та-та-та… сладостный миг…»

Весь охваченный переплавкой происходящего в образы и строки Люсти-Фло почти сам не заметил, как конь под ним пал, неведомо — кем и как убитый, просто вот Петер сидит в седле, а вот он вдруг заметил, что ходит своими ногами, а бело-пегая бездыханная туша лежит неподалеку. «Люди и кони лежали на льду повсеместно… Кровью дымясь… а души взлетали от них бестелесно… В круговороте сраженья иной мог и не заметить, что давно уж убит… А какая же рифма к «заметить»?.. В буре сраженья иной мог и не понять, что давно уж успел добычею смерти он стать…»

Без коня Петеру даже легче оказалось перебегать с места на место и уклоняться от возможных ударов. Впрочем, на него и так мало кто обращал внимания, разве что только стрелы, коим безразлично было кого жалить — воина или шпильмана. И Люсти-Фло, полностью оправдывая свое прозвище, мелькал то там то сям, его чуть было не утянуло вместе с головой и плечами свиньи в глубокую русскую западню, потом он очутился в самой середине немецкого войска, в самой гуще пеших кнехтов, где лишь несколько рыцарей были на конях. Здесь Петер пережил удар, который прошелся по всему войску мощной волной. В тревоге он ожидал объяснения, и оно вскоре последовало. Оказалось, князь Александр находился не с основным войском, а наскочил с левого крыла и ударил своей конницей, проломив железные ряды. Потом точно такой же удар воспоследовал справа — оказалось, что и оттуда наскочили русские.

— Что же это? — с недоумением обращался шпильман к окружающим его кнехтам и рыцарям. — Я думал, мы уже победили!

До него никому не было дела, лишь Томас фон Гроб грубо крикнул ему:

— Проваливай отсюда, Люсти-Фло! Здесь тебе не место!

И Петер послушался. Его одолел страх, который передался ему от фон Гроба. Страх гнал его сквозь смыкающиеся ряды кнехтов, а грохот и треск внутри свиньи усиливался. Оглянувшись, хронист ордена успел увидеть, как раскалывается надвое шлем Томаса фон Гроба и янтарно-желтый мозг молодого рыцаря выскакивает наружу. Это могло означать лишь одно — что русские пробились уже в самую середину тевтонского войска, разрезая его пополам. «Видно мне было, как рассекаются шлемы… Как рассекаются мощные, крепкие шлемы… С хрустом ломаются, как бы то ни было, шлемы… Мозг вылетает сквозь распотрошенные шлемы…» — заело в голове у шпильмана. Страх и ужас одолели его столь сильно, что он уже едва мог что-либо соображать, а уж со стихами и вовсе было худо. Он ненадолго прижался к бронированной ноге Генриха фон Нимма, но и того сразил мощный молот русского рыцаря, выскочившего словно из-подо льда, и фон Нимм рухнул прямо на Петера, так что тот едва успел увернуться и лишь сильно ушиб плечо о тяжеленные доспехи Генриха.

Весь забрызганный кровью, с выпученными глазами, Люсти-Фло нырял под брюхами коней, протискивался сквозь ряды кнехтов, проскальзывал у кого-то под ногами, стремясь поскорее уйти оттуда, где гибнет доблестное тевтонское воинство. Его чуть было не растоптал Себастиан фон Лильвард, который яростно продирался сквозь строй, чтобы принять участие в схватке. Но постепенно Петер очутился в заднем правом окороке свиньи, где стояли братья фон Бранау, Гюнтер фон Моронг и Йорген фон Вайнененде. Здесь пока еще было спокойно, и Люсти-Фло обратился с вопросом к фон Моронгу:

— Что происходит?

— Боюсь, нам крышка! — дико осклабился в ответ Гюнтер. — Они побеждают. Пауль фон Ракк двинул вперед свои эстонские полки, но едва ли трусливые эсты способны на что либо, кроме ловли рыбы. Пожалуй, нам скоро следует подумать о том, как бы унести ноги.

Услышав такое, шпильман поспешил расстаться с фон Моронгом и стал пробовать окончательно выбраться из смертельно раненой свиньи. И ему почти удалось это, но вдруг он вновь оказался в гуще войска, но теперь уже — войска бегущего, пятящегося, топчущего самого себя. Обезумев, люди готовы были колоть и бить друг друга, лишь бы поскорее унести себя отсюда. Оказалось, что эстонцы фон Ракка, едва вступив в сражение, и впрямь дрогнули, побежали, окончательно разрушили немецкий строй и, отколов от него значительную часть, тащили немцев теперь куда-то вбок и назад, к берегу, в сторону узкого пролива между верхним и нижним Пейпусом.

1 ... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 ... 122
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?