С криком: «Бросай оружие! Наши в доме!» – он врезался в толпу. Крик был в той же мере предназначен нападавшим, как и обороняющимся – не разберутся и пальнут сгоряча.

Вмешательство Мерсера подействовало быстрее, чем он ожидал. Он не успел нанести и полдюжины хлещущих ударов (благородное оружие заменяло палку), как воодушевление защитников сошло на нет. Наверное, большинство их составляли не бывшие каторжники, а слуги, не приученные к упорной обороне. Несские стражники (те, что оставались на ногах) сноровисто принялись их вязать. Форсети не было видно.

– Где Роуэн? – крикнул Томьер.

– В доме, наверное. Через сад он не убежал. Разве что до начала заварухи.

– Так что ты стоишь?

Мерсер повернулся к обгоревшей парадной двери. Томьер за его спиной бранился.

– Доберусь до мерзавца – убью! Ему еще повезло, что все наши живы, хоть и подранило двоих основательно, не то порвал бы его живым…

Мерсер был рад услышать, что никто из городских стражников, в сущности вовлеченных в дело совершенно случайно, не погиб. Правда, есть еще Вайя…

– А у них? – спросил он, распахивая дверь.

Ответил Лойс, подтянувшийся к ним на ходу:

– Один покойник – пистолетная пуля в лоб, трое раненых. Капитан смотрит, не удрал ли кто. А в общем, больше шума, чем потерь. – Сержант произнес это с некоторым осуждением, словно намекая, что в Эрденоне после такой пальбы и взрывов поле боя было бы усеяно павшими. А здесь что? Карнавальные развлечения и есть.

– Еще один убитый в саду, – успокоил его Мерсер.

Они миновали темную прихожую и на парадной лестнице увидели Роуэна. Он медленно, боком, спускался к ним. Рядом шла Анкрен, приставив ему к горлу лезвие шпаги. Анкрен была в собственном облике, и у Мерсера мелькнуло подозрение, что шпага тоже не призрачная. Роуэн, по сравнению с тем вечером, когда Мерсер встречал его в прошлый раз, имел вид несколько более растерзанный, однако держался спокойнее, чем можно представить в такой ситуации.

– Вы совершаете большую ошибку, – сказал он. Затем прищурился, вглядываясь в лица вошедших. Узнал Мерсера и сообщил: – Но вас я, по крайности, могу понять. А вы, – теперь он обращался к Томьеру, – совершенно неверно истолковали события. Люди, которые находились у меня на службе, взбунтовались. Я не мог остановить их и сам вынужден был запереться в своих покоях. Но порядок восстановлен, злодеи схвачены, и я прошу отнестись ко мне с должным уважением.

Томьер стиснул зубы, чтобы сдержать ругательство. Мерсер воспринял сказанное спокойнее.

– Разберитесь с ним, а я осмотрю дом.

Как по команде, Анкрен отвела шпагу от горла Роуэна и толкнула его вперед, в объятия стражников. Мерсер взбежал на лестницу.

– Больше в доме никого нет, – тихо сообщила Анкрен.

– Венделя тоже нет среди арестованных и убитых.

– Может, его вообще здесь не было?

– Я не увидел и Копченого Глаза, того парня, за кем следил днем. А он здесь был… Они могли проскочить, когда взорвался порох. Правда, вокруг рыщет Форсети… Где был Роуэн?

– В кабинете. Я схватила его, когда он высунулся оттуда.

Они вошли в уже знакомые им покои Роуэна, и здесь решимость Мерсера куда-то улетучилась. Он стоял на пороге, не двигаясь с места. Вряд ли ему мешала темнота, вдобавок она не была полной – в камине тлел огонь.

Анкрен нагнулась к каминной решетке.

– Он здесь что-то жег… полно пепла от бумаги… письма или страницы книг… сейчас уже не разобрать. Вот почему он не участвовал в потасовке.

Преодолев нерешительность, Мерсер медленно прошел через комнату. Анкрен не могла понять, что его смущает. У нее даже возникло чувство, будто Мерсер чего-то боится – впервые за все время их знакомства.

В сравнении с той ночью, когда он здесь побывал, по апартаментам Марсиаля Роуэна словно пронесся вихрь. Книги были сброшены с полок, исчезла часть гравюр, ящики стола и секретеров выдвинуты. В прошлый раз они предположили, что Роуэн не держит у себя подозрительных бумаг, а Вайя подтвердил, что магические книги Роуэна не являются запрещенными. Но, видимо, хозяин дома решил перестраховаться.

– Зеркало на месте, – промолвила Анкрен. – Я думала, он его разобьет.

– Оно же каменное.

– Слышали мы и про такие дела…

Хлопнула прикрытая Мерсером дверь, и вошел Форсети. Копоть с лица он так и не стер, она расплылась на лице разводами, и Мерсер подумал, что теперь капитан мог бы ходить по Нессе без маски.

– Томьер забирает всех в Нумеллу, – досадливо сказал он, – а вы не исполнили обещания – дать сведения, которые позволят выдать Роуэна. А это что такое?

На полу, рядом с письменным столом, стояла металлическая статуя – нет, скорее сосуд в виде фигуры кудрявого младенца с поднятыми для благословения руками. Форсети поднял фигуру – она была увесистой – и поставил на стол. Позолоченное серебро украшали красные камни. Но в груди младенца – там, где должно быть сердце, – зияла рваная дыра. Рубиновая кровь сочилась из пустоты.

– Вы могли видеть это у архиепископа Эрдского. Дарохранительница Оранов, похищенная из их домовой церкви.

– Ага! И камень отсюда вырван? – Форсети был как будто доволен увиденным.

– Скажите лучше, капитан, вы всех схватили? – спросил Мерсер.

– Нет. Один или два успели проскочить. Мы с Огденом погнались за ними, но, к сожалению, мы плохо знаем город, и они ускользнули. – Форсети сообщил о своей неудаче без особых сожалений, очевидно, находка дарохранительницы каким-то образом улучшила его настроение.

– Зато Мерсер знает город хорошо, – сказала Анкрен.

– И они не могли уйти далеко, – добавил Мерсер.

– Что ж, продолжайте поиск, если хотите.

Они покинули кабинет. Роуэн все еще был внизу в сопровождении стражников. Сюда же подошел и Огден.

– Как Вайя? – спросил его Мерсер.

– Кто… а, этот. Малому повезло. Пройди пуля на дюйм правее – и был бы на кладбище новый жилец. А так – ребро поцарапало да кожу сняло. Крови, правда, много вытекло, но через пару недель будет бегать.

– Позаботьтесь об этом человеке, – сказал Форсети. – Он может быть полезен.

Если Роуэн слышал этот обмен репликами, то не подал виду.

– Господа! – Он говорил с прежней уверенностью, отличавшей его в светских гостиных. И, стоя прямо, в белой рубашке с распахнутым воротом, с гордо откинутой головой, был даже импозантен. – Я не вижу оснований для вашего пребывания в моем доме. Согласен, мои слуги преступили закон, и за это я готов ответить перед Советом Двадцати Девяти. Но какая у вас причина задерживать меня?

Точно так же держалась поначалу госпожа Эрмесен. Она была убеждена, что никто из слуг и сообщников ее не выдаст. Что ж, Вендель не тот арендатор, что перерезал себе горло по приказу госпожи, но его здесь нет. И весь шум был затеян, чтобы дать ему бежать. А показаний остальных Роуэн не боится. Возможно, при наличии связей в сенате они ему и впрямь не опасны.