— Эй, Санни, — сказал Уэйн. Он протянул руку, чтобы погладить ее пальцем, и она попыталась улететь, что было совсем не забавно. Уэйн выпрямился на сиденье и поймал ее одной рукой.

Некоторое время он пытался научить ее делать разные трюки, но вскоре бабочка утомилась. Уэйн опустил ее на пол и растянулся на диване, сам немного уставший. Уставший, но довольный. Он добился от бабочки нескольких хороших мертвых петель, прежде чем она перестала двигаться.

Он закрыл глаза. Обследовал языком беспокойно покалывающее небо. Десна все еще кровоточила, но это его не огорчало. Ему нравился вкус собственной крови. Даже когда он задремал, большой палец продолжал поглаживать маленький полумесяц, его глянцевито-гладкий изгиб.

Уэйн не открывал глаз, пока не услышал, как дверь гаража с урчанием поднимается к потолку. Он с некоторым усилием сел, ощущая приятную сонливость, укоренившуюся в мышцах.

Мэнкс замедлил шаг, подойдя к борту автомобиля. Он нагнулся, склонил голову набок — недовольно, как это делают собаки, — и уставился через окно на Уэйна.

— Что случилось с бабочкой? — спросил он.

Уэйн глянул на пол. Бабочка лежала кучкой, оба крыла и все ее ножки были оторваны. Он нахмурился, смущенный. Она была целехонька, когда они начали играть.

Мэнкс цокнул языком.

— Что ж, мы пробыли здесь достаточно долго. Нам бы лучше пуститься в путь. Тебе надо сходить пи-пи?

Уэйн помотал головой. Он снова посмотрел на бабочку, чувствуя, как по коже бегут мурашки от неловкости, а может, даже стыда. Он помнил, как оторвал, по крайней мере, одно крылышко, но в то мгновение это казалось — захватывающим. Как сдирание ленты с идеально упакованного рождественского подарка.

«Ты убил Сани», — подумал Уэйн. Он бессознательно стиснул в кулаке свой полумесяц. Изувечил ее.

Он не хотел вспоминать, как выдергивал ей ножки. Ощипывал их по одной, меж тем как она отчаянно трепыхалась. Он сгреб останки Санни в ладонь. В дверцах были установлены маленькие пепельницы с ореховыми крышками. Уэйн открыл одну из них, сунул в нее бабочку и дал крышке упасть и закрыться. Вот. Так-то лучше.

В замке зажигания сам собой повернулся ключ, и автомобиль встряхнулся и ожил. Щелкнуло, включаясь, радио. Элвис Пресли обещал, что будет дома к Рождеству. Мэнкс протиснулся за руль.

— Ты прохрапел целый день, — сказал он. — И после вчерашних треволнений я этому не удивляюсь! Боюсь, ты проспал обед. Я бы тебя разбудил, но подумал, что сон тебе нужнее.

— Я не голоден, — сказал Уэйн. От вида Санни, разорванной на куски, у него расстроился желудок, и мысль о еде — ему почему-то представлялись исходящие жиром колбаски — вызывала у него тошноту.

— Ладно. Сегодня вечером мы будем в Индиане. Надеюсь, к тому времени аппетит у тебя восстановится! Я знал закусочную на М-80[142], где можно было взять корзину вкуснейшего картофеля фри, глазурованного корицей и сахаром. Это единственное в своем роде вкусовое ощущение! Невозможно остановиться, пока все ломтики не кончатся, после чего будешь облизывать бумагу. — Он вздохнул. — При моей любви к сладкому просто чудо, что у меня не сгнили все зубы! — Он повернулся и улыбнулся Уэйну через плечо, демонстрируя полный рот коричневых пестрых клыков, торчащих туда и сюда. Уэйн видел старых собак с более чистыми и здоровыми на вид зубами.

Мэнкс держал в руке пачку бумаг, скрепленных большой желтой скрепкой, и бегло перелистывал их, сидя на месте водителя. Страницы выглядели так, словно уже были кем-то обработаны, Мэнкс просматривал их всего полминуты, прежде чем перегнуться к бардачку и запереть их в нем.

— Бинг попыхтел за своим компьютером, — сказал Мэнкс. — Помню времена, когда можно было лишиться носа, если слишком уж совать его в чужие дела. А теперь можно узнать все обо всех одним нажатием кнопки. Не осталось ни частной жизни, ни уважения, и все суют нос не в свои дела. Можно, наверное, заглянуть в Интернет и выяснить, какого цвета сегодня на мне нижнее белье. Тем не менее технология этой бесстыдной новой эры действительно предлагает кое-какие удобства! Ты не поверишь, какую информацию нарыл Бинг на эту Маргарет Ли. Я вынужден сообщить, что добрая подруга твоей матери — наркоманка и женщина легкого поведения. Не могу сказать, что это меня ошеломило. При татуировках твоей матери и ее неженственном образе речи следовало ожидать, что она будет вращаться именно в такой толпе. Можешь сам все прочесть о мисс Ли, если хочешь. Я бы не хотел, чтобы ты скучал, пока мы будем в дороге.

Ящик под сиденьем водителя открылся. Бумаги о Мэгги Ли лежали в нем. Уэйн уже несколько раз видел этот трюк и должен был к нему привыкнуть, но так и не привык.

Он наклонился вперед и достал пачку бумаг — после чего ящик захлопнулся так быстро и так громко, что Уэйн вскрикнул и уронил всю кучу на пол. Чарли Мэнкс рассмеялся громким и хриплым хохотом деревенского недоумка, который только что услышал анекдот о жиде, ниггере и феминистке.

— Ты случаем не лишился пальца, нет? Нынешние автомобили поставляются с разными опциями, которые никому не нужны. У них есть радио, принимающее передачи от спутников, сиденья с подогревом и система навигации для тех, кто слишком заняты, чтобы обращать внимание, куда они едут, — а едут они, как правило, в никуда, причем быстро! Но у этого «Роллс-Ройса» есть аксессуар, которого не найдешь во многих современных автомобилях, — чувство юмора! Лучше оставайся настороже, пока ты в «Призраке», Уэйн! Старушка едва не застала тебя врасплох!

И какой бы тогда поднялся шум. Уэйн подумал, что если бы он немного промедлил, то ящик вполне мог бы сломать ему пальцы. Он оставил бумаги на полу.

Мэнкс положил руку на спинку сиденья и повернул голову, чтобы смотреть через заднее стекло, выезжая из гаража. Шрам у него на лбу был бледно-розовым и казался двухмесячной давности. Он снял повязку с уха. Уха по-прежнему не было, но его огрызок зажил, оставив зазубренное утолщение, чуть более приемлемое для глаз.

«NOS4A2» прокатился до середины подъездной дороги, а затем Мэнкс остановился. Через двор шел Бинг Партридж, Человек в Противогазе, держа в руке клетчатый чемодан. На нем была запятнанная и грязная бейсболка FDNY[143], сочетавшаяся с запятнанной и грязной футболкой FDNY, и карикатурно девичьи розовые солнечные очки.

— Эх, — пробормотал Мэнкс. — С таким же успехом ты мог проспать и эту часть дня. Боюсь, что следующие несколько минут могут тебе не понравиться, юный господин Уэйн. Ребенку всегда неприятно, когда взрослые ссорятся.

Бинг дергающейся походкой приблизился к багажнику автомобиля, наклонился и попытался его открыть. Но багажник остался закрытым. Бинг нахмурился, борясь с ним. Мэнкс развернулся на сиденье, наблюдая за Бингом через заднее стекло. Несмотря на все его слова о том, что скоро случится что-то неприятное, в уголках его губ таился намек на улыбку.