Великий Камелот спал. Он не вздрогнул и не проснулся, когда умер Верховный король Эдвин Пендрагон; не застонал во сне, когда цвет рыцарства, словно псов распихали по тесным клеткам. Горожане — купцы, ремесленники, нищие, калеки и стражники спали, пили, любились. Им еще предстояло завтра узнать, что власть переменилось. И в некоторых сердцах зажжется огонь негодования и жажда сопротивления саксонским поработителям, но многие останутся совершенно безразличны к переменам — их будет волновать только как изменения отразятся на их личной судьбе. А пока они спали, в полной уверенности, что завтра увидят общее сражение рыцарей на благородном празднике.

Спали и варлаки — дворец не заметил бегства всех пленников. Герцог Иглангер отдыхал, охраняемый отрядом отборных варлаков от внешних врагов и плотной магической стеной Ансеиса от внутренних возбуждений. Бриттам удалось спасти всех женщин и оставшихся в живых воинов. Граф Маридунский нашел тела погибших сыновей и забрал с собой, чтобы похоронить их как подобает рыцарям в родовом замке. Нигде не нашли лишь Рогнеды, как ни искали — ее не было во дворце. И нигде не нашли Пенландриса, чтобы прервать его подлую жизнь. Принц Вогон валялся в глубоком обмороке, истекая кровью, но жизнь еще теплилась в нем — бриттский же рыцарь принял его за мертвого.

— Черт нас побери! — не сдержался Гловер, глядя на проезжающих всадников. — Ведь целая армия, бычья требуха! Цвет бриттского рыцарства — почти все здесь. Зачем нам уезжать, раздери меня гром? Ведь мы можем дать бой прямо здесь!

— Барон Ансеис немного владеет магией, — ответил Отлак. — И он говорит, что поистине неисчислимые армии варлаков и саксонцев окружили Камелот. Нам необходимо будет собрать все силы, чтобы сразиться с ними.

— Я не понимаю, почему мы должны, бычья требуха, верить Ансеису, а не собственным глазам.

— Граф, вы упрекаете меня в трусости? — спокойно спросил француз.

— Нет, бычья требуха, но…

— Если бы был малейший шанс победить, я бы первый призвал вас на справедливый бой. Но враг коварен и сейчас намного сильнее. Разумнее будет укрыться в неприступном замке. Уверяю вас, благородный Гловер, сражаться нам придется в самое ближайшее время.

— Хорошо, — не унимался отважный воин. — Но для чего, бычья требуха, мы везем с собой в замок наших дам. Они будут только мешать нам сражаться.

— Да, — заметил герцог Вольдемар. — Действительно, почему не отправить их куда-нибудь подальше на север, скажем в замок графа Винвика под охраной части рыцарей. И сердце будет за них спокойно. — У герцога в столице были жена и две взрослые дочери и он волновался за них.

— Врагам помогает колдун, — терпеливо пояснил Ансеис. — Вы уже догадались об этом, наверное сами, благородный герцог. Этот колдун обязательно узнает, куда мы отправили женщин. И можете не сомневаться, он непременно захватит их, и воспользуется ими, чтобы получить наши головы. Нет, герцог, все дорогое на войне, рыцарь должен носить с собой.

— Вы правы, барон, — после недолгих раздумий сказал герцог Вольдемар. — Я счастлив, что судьба послала вас к нам именно в эти суровые часы. Знаете о чем я лишь жалею?

— О чем же?

— Что вы не бритт по крови!

— И вы правы, бычья требуха, — поддержал герцога Гловер. — Это рука Судьбы или Божьего провидения, что барон с нами.

Гнали коней, что есть сил, не жалея бедных животных. Солнце поднялось высоко над небом и лишь тогда остановились немного перекусить и отдышаться. Женщины еле держались в седлах.

Барон Ансеис попросил собрать краткий совет старших рыцарей.

— Нам нельзя ехать дальше, — сказал барон. — Герцог Иглангер — колдун, он знает куда мы направляемся. Впереди нас ожидает армия варлаков, ею руководит брат Иглангера герцог Линксангер, тоже колдун.

— Что же вы предлагаете? — спросил герцог Вольдемар.

— Я не знаю, — пожал плечами Ансеис. — Принимать бой, смерти подобно.

— А нам необходимо добраться до замка, — твердо сказал Отлак. — Там юный король Этвард, которому угрожает смертельная опасность.

Сэра Отлака гнала домой не только тревога за Этварда, но и за Уррия. Его последнего сына, и последней надежды. Отлак хорошо помнил слова Пенландриса на пиру.

— Впереди, значит, — смерть, и сзади — смерть, — констатировал Гловер. — Остается, бычья требуха, одно — нападать первыми и погибнуть с честью.

— Если мы погибнем, погибнет Британия, — сказал герцог Вольдемар. — Все лучшие и знатные рыцари здесь. Наш народ никогда не оправится от такой потери.

— Но другого выходя, раздери меня Преисподняя, я не вижу! — воскликнул Гловер.

— Выход есть, — неожиданно сказал Отлак и с досадой хлопнул себя по лбу:

— Как я раньше не догадался.

Все вопросительно посмотрели на него.

Граф думал.

— Да, — наконец произнес он. — Завтра к вечеру мы будем в моем замке.

— Но как?

— Я знаю тропу. Через Честерские болота.

— Честерские болота! — выдохнули бриттские рыцари. Они много слышали об этом зловещем месте.

— Да. Я ездил той тропой лет шесть назад. Это надо вернуться по дороге мили две назад и повернуть влево, в лес. Мы проедем. Я знаю одного лесовика. Он, возможно, умер, но у него было семь сыновей и все должны меня помнить, я тогда…

— Но нам не пройти по болоту с женщинами, — перебил его Вольдемар, не желая терять драгоценного времени на воспоминания.

— Пройдем, — уверенно сказал Отлак. — С нами слуги и солдаты — помогут.

— Но если они откажутся идти в болото? — вновь спросил Вольдемар, прекрасно знающий характер свой жены.

— Как это — откажутся, бычья требуха? — не понял сэр Гловер.

— А так — слезут с коней, сядут на придорожный камень и скажут: «Хоть режь, а туда не пойдем!»

— Тогда, герцог, — холодно сказал сэр Гловер, — лишь вам придется решать: гнать их вперед кнутом, бычья требуха, или заколоть мечом на месте, чтобы они не достались врагу.

Герцог оглядел остальных рыцарей. Лица их были мужественны и суровы.

Разговор был закончен. Решение принято. Длинная вереница всадников повернула в обратную сторону.

— Пусть король его подымет! Пусть Верховный король

Покажет нам меч Максена! — И последний одинокий, грубый

Голос Лота:

— Да. Пусть он берет его себе. Я все видел,

Клянусь смертью бога, с меня довольно. Если это его меч,

Значит, и бог с ним, мне он ни к чему.

Мэри Стюарт «Полые холмы»

Озеро Трех Дев совсем не было похоже на Герранбиль, Гуронгель или другие, знакомые друзьям озера. Ярдов на восемьдесят берег был чист — ни кустика, ни деревца, ни валуна, только невысокая янтарная трава. Почти идеально круглой формы озеро было небольшим — не более трехсот ярдов шириной, за несколько минут переплыть можно. В центре озера из воды торчали три гранитные скалы, формой отдаленно напоминающие трех женщин, одна в центре — с воздетыми к небу руками, а две, по бокам, словно стоящие на коленях и плачущие. Много красивых легенд было связано с этими каменными девами. Берег у озера тоже был необычен — обрывался резко, будто котел, наполненный доверху водой. Глубина казалось небольшой — протяни руку и достанешь до дна, усеянного разноцветными камешками, но прозрачность воды обманчива, как известно.