Валлент сел в кресло, извлек из ящика лабораторный журнал и открыл его на последней заполненной странице. Приложив к ней листок с инструкцией по преобразованию символов, он стал тщательно, буква за буквой переписывать на него же правильную формулу. В чернильнице сохранилось еще немного не успевшей засохнуть вязкой жидкости, которая каждые несколько значков загустевала в пере, так что приходилось постоянно чистить его специальной острой «спичкой». Во время этих перерывов магистр проговаривал про себя бессмысленные фразы, чтобы не произнести случайно мощное заклятие, переписываемое им. Не стоило расходовать такое могучее заклинание попусту: когда еще Валлент восстановится после его применения?

Через несколько минут он уже выписывал последний слог, целиком скопировав его с принесенного им листка – жуткое изобретение древнего Мастера, вряд ли предполагавшего такое убийственное использование своего магического открытия. «Вот и славно», – облегченно вздохнул Валлент, трогая пальцем последнюю букву: она уже почти высохла, оставив на коже лишь едва заметный отпечаток. Магистр закинул бесполезный теперь журнал в ящик стола, и он смешно проехал по рассыпавшимся зернам.

«У меня будет ребенок», – удивленно подумал Валлент, стоя у окна, и повернулся на шелест открываемой двери. В проеме стояла Маккафа, и ей явно владело смятение. Она закрыла дверь и несмело направилась к Валленту, и тот сказал как можно доброжелательней:

– Рад, что вы услышали мой призыв.

Маккафа с минуту внимательно и слегка печально рассматривала следователя, потом, как бы опомнившись, быстро обвела взглядом помещение.

– Я сяду, с вашего позволения, – заявила она низким голосом и откинулась в кресле, развернув его боком к столу. Валлент пристроился на подоконнике.

– Значит, это вы ведете расследование смерти Мегаллина?

– Да, меня зовут Валлент, госпожа Маккафа, – наклонив голову, проговорил магистр. Часовой колокол пробил три раза.

– Я скрыла от Деррека, что иду сюда, – быстро сказала она, – так что не буду спрашивать, откуда вы меня знаете, пока он не выяснил, что я здесь. – Она опасливо покосилась на распотрошенного филина.

– Не волнуйтесь, эта птица уже не расскажет хозяину, кто здесь находится, – улыбнулся Валлент и подбросил на ладони прозрачный кристаллик. – А вы не боялись ходить к Мегаллину?

– Вы разобрались с охранной системой?.. – поразилась она. – Деррек разрешал мне посещать кого угодно, – явно обрадованная «кончиной» филина, продолжала Маккафа. – Но я все же старалась выбрать момент, когда его не было в Ордене. Да и не так уж часто я разговаривала с магами: большая часть из них – довольно скучные собеседники, не умеющие ничего, кроме как работать по своей теме…

– Зачем вы отправили ко мне Бюшшу?

Маккафа озадаченно уставилась на магистра.

– Вы просто поражаете меня, господин Валлент, – медленно проговорила она. – Как вы догадались?

– О чем? – в свою очередь, опешил он.

– О том, что я специально подобрала ей яркое платье и научила сделать так, чтобы вы смогли проследить за ней.

– В таком случае можно было бы обойтись и без вашего идиотского крестьянина.

– Разве он смог помешать вам? – слабо улыбнулась Маккафа. – Зато без него вы могли бы заподозрить подвох.

Валлент спрыгнул с подоконника и нервно обошел вокруг стола, рассеянно поводя взглядом по обстановке. Он успел мимоходом убедиться, что Деррек покинул свой кабинет. События последних дней начинали приобретать совсем не ту окраску, которой он успел наделить их. Это открытие даже на какое-то незначительное время отвлекло магистра от глубокого и радостного предчувствия грядущего единения с мирозданием, подаренного ему погибшим магом.

– Жаль, что я так поздно узнала о вас, – сказала Маккафа, поворачивая голову вслед за собеседником. – Иначе мы успели бы встретиться раньше. Почему вы не пришли ко мне сразу же, как узнали о моей беременности?

Валлент наконец остановился и встал напротив нее, наклонившись над столом.

– Вы хотели рассказать мне о последних минутах жизни Мегаллина?

– Именно, – запнувшись и вздрогнув, ответила она.

– И Мастеру вы тоже поведали об этом?

– Разумеется, – слегка удивилась Маккафа. – Он сразу узнал от своего крокодила, что я была здесь.

– Начинайте, – бросил магистр. Ноги его внезапно подогнулись, и он был вынужден вцепиться в столешницу, чтобы справиться со слабостью.

– Мегаллин просил меня прийти к нему в лабораторию, чтобы показать… нечто любопытное, – начала она, опустив взгляд. – Я и не предполагала, что он доведет себя до такого состояния своими опытами. Раньше он возился с зернами и растениями, а в этот раз ничего подобного я у него не заметила. Но его шея… – Она прикрыла лицо руками и пару раз глубоко вздохнула. – Он источал какую-то нечеловеческую мощь… и обаяние. Когда он дотронулся до меня в тот вечер, – всего-то подхватил под локоть и провел вглубь комнаты, – я почувствовала, что внутри меня разгорается пожар… Он нравился мне и раньше, но ничего такого у нас не было…

– А ведь Мегаллин всегда любил вас, – заметил Валлент. – Даже после того, как встретил с мужем и ребенком.

Она была так подавлена, что не удивилась и не стала спрашивать, откуда ему это известно.

– Какое это имело значение? Однако позвольте мне продолжить.

– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил Валлент. Внутренняя энергия разгоралась в нем все сильнее, время от времени проявляясь крупной дрожью. Ему хотелось дотронуться до нее и увидеть, как страсть охватывает ее красивое, хоть и потерявшее былую форму тело. Останавливало его только то, что она уже носила в себе зреющий плод, и все его пыл и мощь пропадут даром: мирозданию и Богу Мегаллину вряд ли понравилась бы подобная расточительность. Чтобы немного разрядиться, он сконцентрировал силу в водяной и огненной стихиях – над кроватью возникла тучка, из нее ударила короткая молния и проделала дырку в подушке. Из кучи свалявшегося гусиного пуха потянулась струйка дыма, но тут же прошедший дождик погасил не успевшее разгореться пламя.

Магистр выдохнул и сел на край стола, чувствуя некоторое облегчение.

– Он так же не знал, куда девать свою огромную силу, – тихо пробормотала Маккафа. Она сжалась в кресле и смотрела на него с ужасом – во время «демонстрации» платок на его шее сбился в сторону, обнажив чудовищные гноящиеся язвы. – Что с вами?

– То же, что и с ним, – усмехнулся Валлент, поворачиваясь к ней и вновь завязывая заскорузлый платок. – А что, Деррек очень злился, когда узнал об «опыте»?

Она не обратила на его вопрос внимания, вновь вспоминая события второго июля.

– Тогда шел дождь, – сказала она, – я помню, как он высунулся в окно и подставил голову под капли. Наверное, хотел охладиться… Лучше бы это сделала я. Тут в дверь постучали, и Мегги злобно выкрикнул приглашение – я думаю, он ждал, когда я сама начну срывать с себя одежду, чтобы тут же… Вошел Шуггер, он был просто в ярости и без слов ударил Мегаллина огнем, отчего полы плаща на нем вспыхнули. Но он успел отразить нападение и стряхнул пламя, пока Шуггер выбирался из угла, куда его отбросил воздушный поток. Они обменялись еще несколькими ударами, а потом Мегги перестал бить врага воздухом – тот ослабел и крикнул: «Довольно! Ты, урод, негодяй, какого беса ты явился ко мне вчера и… приставал к Танниге?» При этом посмотрел на меня и сказал что-то вроде: «Извините за неприятные подробности, госпожа Маккафа». Честно говоря, он выглядел беспомощным и жалким. Но мне уже было не до его вежливых фраз – ужасная сила… тянула меня к мужчине, любому. Мегаллин подошел к нему и сказал: «Она сама меня попросила. К тому же я хотел отблагодарить тебя за моего Зублю». Я охотно ему поверила, а вот Шуггер – нет. «Ты все еще не забыл свою вонючую крысу, предатель?» – прошипел он и ударил Мегги в живот кулаком, повалил на пол, а затем схватил с дивана подушку и прижал ее к лицу своего… врага. Видимо, магического запала у него уже совсем не осталось.