на день, потом на два дня, и дошло до одной на двоих на три дня! Других продуктов на эти карточки не давали, за исключением праздников, когда отпускалось или немного свежей рыбы или картошки… Нас выручали папины знакомства с рабочими и матросами, то приедут из отпуска и привезут кусок сала или масла из деревни, один раз привезли мешок сушеной воблы, другой раз вяленого мяса. Иногда папа доставал несколько коробок японского сахару, на флоте он шел для запалов в торпедах, несколько раз появлялось касторовое масло, шедшее на смазку тончайших механизмов. На касторке я жарил картошку, и это было очень вкусно и не действовало на наши желудки… Два-три раза доставали большие 10-фунтовые железные банки с техническим глицерином, и мама каждый раз варила на нем варенье из тыквы или ягод. Помню, однажды приехал откуда-то папин товарищ Кордосысоев и привез мешок муки-крупчатки. Из этой муки мы, по совету одного „гурмана“, сбивали крем с мелким сахаром, и это было огромным лакомством, а ведь сейчас такую дрянь и есть не станешь.

Но самым главным событием явилось открытие в Кронштадте американским обществом „АРА“ столовой для голодающих детей! Нас, ребят, сильно поддержали американцы! По талонам каждый ребенок мог в день получать котелок „зеркального“ супа, в котором плавали перья от рыбы и несколько фасолин, но зато жира в виде конопляного масла было в нем вдоволь, пальца на два, не меньше! Ввиду очень толстого слоя жира, суп в котелке почти не болтался при носке и поэтому получил название „зеркального“

Столовая работала около двух лет, и нас, ребят, просто спасла от смерти. Я ежедневно ходил туда с котелком и получал два сухаря и котелок жидкого супа с растительным маслом и крупинками каши или перьями от воблы…»[421].

На флоте тоже было голодно, так как все «неприкосновенные запасы» были израсходованы.

Как и всю страну, в 1918 г. Кронштадт охватила волна переименований. Появились площадь Рошаля (бывш. Екатерининская), улицы Володарского (Андреевская), Советская (Екатерининская), Гражданская (Купеческая), Флотская (Павловская) и т. д. Некоторые улицы вскоре пришлось снова переименовывать. Так, улица Троцкого (бывш. Александровский бульвар) в 1926-м стала улицей Зосимова.

Линкоры «Севастополь» и «Петропавловск» в Кронштадте

В октябре 1920 г., в первую годовщину гибели на Петроградском фронте молодых большевиков П.К. Аммермана, П.И. Велещинского и И.А. Сургина, Кронштадтский совет принял решение о переименовании в их честь Песочной, Сайдашной и Цитадельской улиц соответственно.

Новые имена получили и крупные форты: «Тотлебен» стал «Первомайским», «Красная Горка» – «Краснофлотским», форт «Серая Лошадь» в восьми километрах на запад от «Красной Горки» сначала стал «Передовым», с 1926-го – «Бухариным», с 1936-го – «Красногвардейским».

Поступивший в Кронштадтское реальное училище в 1917-м уже цитированный В.Г. Озеров вспоминал: «Единогласно в семье было решено стать мне реалистом, и вот сшили черные брюки, черную косоворотку с пятью золотыми пуговицами и ремнем с латунной бляхой и тремя буквами „КРУ“. Кстати, на мальчишечьем жаргоне это звучало: „Катьку рыжую украл!“. Кроме того, был сшит бушлат с золотыми пуговицами и петлицами на воротнике с желтыми кантами и, как венец всего, черная фуражка с лакированным козырьком, желтыми кантами и гербом училища – пальмовыми ветвями с буквами „КРУ“. Экзамен был сдан, и я стал реалистом, в отличие от других товарищей, поступивших в гимназию и носивших серые шинели с серебряными пуговицами и петличками с синим кантом.

Через год и реальные училища, и гимназии, и прогимназии были упразднены и стали трудовыми школами 9-летками. Одновременно облегчили и русский алфавит, отменив в нем буквы „Ять“, „Ижицу“, „Фиту“, „И с точкой“ и „Твердый знак“, потом снова вошедший в силу»[422].

В 1912-м это же училище окончил будущий Почетный житель – Петр Леонидович Капица. Он родился в Кронштадте 1894 г., в 1918-м окончил Петроградский политехнический институт, но А.Ф. Иоффе оставил молодого талантливого человека на кафедре. В 1978 г. Капица удостоен Нобелевской премии «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур».

В 1920-е гг. Петр Леонидович работал в лаборатории Э. Резерфорда в Кембридже. Родившийся там Сергей Капица позднее рассказывал, как однажды в лаборатории сломался какой-то двигатель. Многочисленные попытки оживить машину ни к чему не привели. За ремонт была назначена премия в 1000 фунтов стерлингов. Петр Леонидович вызвался и, осмотрев машину, ударил куда-то молотком, и она заработала. Предложивший премию решил, что тысячу за это многовато и попросил составить смету ремонта. Капица написал: «Один удар молотком – один фунт, за то, что знал куда ударить – 999 фунтов».

Еще в 1910 г. в Кронштадте ввели частичное хлорирование воды. В 1920-м обеззараживанием был охвачен весь Кронштадт, но к 1923 г. деньги на это нужное дело кончились, и Совнарком выделил на восстановление водопровода и установку новой постоянной станции хлорирования 4 300 000 рублей «советскими денежными знаками 23 года».

Связь с материком в первые годы Советской власти тоже была весьма ненадежной. К 1921 г. на линии Кронштадт – Ораниенбаум совершалось всего три-четыре рейса в день.

Особенно тяжело приходилось весной, в период ледохода. В 1924 г. перевозками стало заниматься Северо-Западное речное государственное пароходство, выделенное в 1923-м из Северо-Западного управления водного транспорта.

Город на острове не мог обойтись без настоящего яхт-клуба. Начало этому красивому виду спорта, как и многому в нашей стране, положил Петр Великий, создав в 1718 г. «Невский флот». Уж очень царю хотелось, чтобы петербуржцы умели управлять парусами не хуже голландцев, и он приказал безвозмездно раздать своим приближенным небольшие суда, изготовленные на Партикулярной верфи. «Невский флот» каждое воскресенье выходил в Неву для экзерцирования. После смерти Петра это дело практически заглохло почти на полтора столетия и было возобновлено усилиями А.Я. Лобанова-Ростовского в 1846 году. В Кронштадте эта тема обсуждалась начиная с 1889 г., но создать Кронштадтский морской яхт-клуб получилось только в 1919-м. В нем действовали три секции: парусная, моторная и гребная. Правда, создатели яхт-клуба столкнулись с массой проблем, начиная с самих яхт, которых в Кронштадте просто не было. Приходилось ремонтировать старые и зачастую очень старые. Этот яхт-клуб вскоре сменил свое название, превратившись в Парусную школу учебного отряда Балтийского флота. Однако в 1921 г. школу расформировали, и упавшее знамя в 1923-м подхватил Кронштадтский морской клуб имени лейтенанта Шмидта, располагавший девятью яхтами.

В 1924 г. членам яхт-клуба удалось найти яхту «Княжна», построенную в 1888 г. и затопленную в годы революции в районе Гребного порта. Отремонтированная яхта получила имя «Утеха», ее капитан – Александр Бальсевич,