«Какими же средствами мы располагаем, чтобы осуществить заявленную программу? У нас есть Повстанческая армия, и она должна стать нашим первым, самым положительным и самым мощным орудием борьбы, и мы должны разрушить все, что еще остается от батистовской армии. И надо хорошо понимать, что делается это не из чувства мести и не только из чувства справедливости, но исходя из необходимости обеспечить достижение всех этих завоеваний народа в кратчайшие сроки».

И наконец самое главное: Че раскрыл свое представление о континентальной революции, чем не только бросил вызов общекоммунистической теории о борьбе масс под руководством партии, но и призвал к вооруженной борьбе по всему полушарию. «Есть нечто более интересное, о чем я хотел бы сказать в заключение, — о том примере, который означает наша Революция для Латинской Америки, и об уроках, которые вытекают из разрушения ею всех кабинетных теорий. Мы доказали, что небольшая группа решительных людей… способна одержать верх над регулярной армией и окончательно ее разгромить. Это главный урок. Есть и другой урок, который должны извлечь для себя наши братья в Америке, экономически принадлежащие к такой же категории аграрных стран, что и мы. И он заключается в том, что необходимо осуществлять аграрные революции, вести борьбу в деревне, в горах и уже оттуда нести революцию в города… Революция вынесла приговор латиноамериканским тиранам, потому что они — такие же враги народных режимов, как и иностранные монополистические предприятия».

Гевара закончил речь призывом к «духовному единству» всех стран Америки; «союзу, который выйдет за рамки обычной болтовни и воплотится в действенную помощь нашим братьям, предоставив в их распоряжение наш опыт».

Речь Че стала не чем иным, как громким призывом к будущим революционерам всего полушария и скрытым объявлением войны интересам Соединенных Штатов.

VI

2 февраля Дениэл Бреддок, действующий американский поверенный в делах в Гаване, отправил секретное донесение в Государственный департамент, ЦРУ, руководству армии, флота, военно-воздушных сил и в американские посольства в Сьюдад-Трухильо (Доминиканская Республика), Манагуа и Никарагуа. Оно было озаглавлено «Куба как база для революционных операций против других правительств Латинской Америки».

«Ряд лидеров победившего революционного движения на Кубе полагает, что теперь следует приложить усилия к тому, чтобы «освободить» народы некоторых других латиноамериканских стран от их «диктаторских» правительств. Главным выразителем таких идей, как правило, считается Эрнесто «Че» ГЕВАРА Серна. По имеющимся данным, Фидель КАСТРО также высказывал замечания такого рода, в частности во время своего недавнего визита в Венесуэлу».

Заключение американской разведки было абсолютно верным. С одобрения Фиделя Че собрал революционеров из разных стран Латинской Америки, хотевших получить помощь Кубы в организации в своих странах революционных переворотов наподобие кубинского. Одним из них был никарагуанец Родольфо Ромеро, который во время вторжения Кастильо Армаса в Гватемалу научил Че пользоваться автоматом. Теперь, четыре с половиной года спустя, они поменялись ролями. После поражения в Гватемале Ромеро вернулся в Никарагуа и стал советником марксиста Карлоса Фонсеки, лидера студенческого движения против Сомосы. Теперь же Че предложил никарагуанцам помощь в создании собственной партизанской армии и революционной партии, которая бы ею руководила. Но занимался он не только никарагуанцами, о чем и сообщалось в телеграммах Бреддока:

«Чаще всего речь идет о Доминиканской Республике, Никарагуа, Парагвае и Гаити. Парагвай находится слишком далеко для прямого вмешательства Кубы, но по поводу остальных стран ведется много разговоров и строятся предварительные планы. На Кубе находится ряд эмигрантов из Доминиканской Республики, в том числе «генерал» Мигель Анхель РАМИРЕС…

В настоящее время на Кубе находится также Луи ДЕЖУА, планирующий организовать революционное движение с целью сбросить в Гаити «мошенническое» правительство ДЮВАЛЬЕ. Его помощником является Пьер АРМАН, называющий себя "президентом Революционного фронта Гаити в Гаване". Судя по всему, кубинские революционеры заинтересованы в Гаити главным образом как в возможной базе для нападения на ТРУХИЛЬО.

В городе находятся ряд эмигрантов из Никарагуа, в их числе Мануэль ГОМЕС Флорес. Сегодня посольство получило сообщение из весьма надежного источника о том, что никарагуанцы полагают, что первыми революционный поход начнут они… В этом сообщении особо отмечено, что Гевара принимает активное участие в планировании этого похода, а также в обучении его участников. Указывается, что они надеются начать вторжение в течение двух месяцев».

Донесение Бреддока заканчивалось просто провидческими словами: «Планирование всех этих предприятий, видимо, является на данный момент лишь предварительным и вряд ли реализуемо, а революционные группы не имеют единства. Однако… можно ожидать, что на какое-то время Куба станет центром планирования революционных действий, что повлечет за собой соответствующие трудности и заботы для правительств разных государств, включая и наше собственное».

Для подчиненных Че в Ла-Кабанье не было секретом, что он встречается с революционерами из других стран, и по всей Кубе ходили слухи о заговорах, подобных тому, что обнаружило американское посольство. Че получал письма от школьников, которые были слишком юны, чтобы участвовать в борьбе против Батисты, но теперь хотели драться против диктатора Рафаэля Трухильо.

Одновременно Че участвовал в создании тайного агентства внутри службы госбезопасности; эта подпольная организация должна была заниматься помощью зарубежным партизанским революционным движениям, подготовкой и обучением партизан. Мануэль Пиньейро Лосада, один из помощников Рауля на «втором фронте» и впоследствии глава этого агентства, рассказывает, что в начале 1959 г. у кубинского правительства еще не существовало «четко определенной политики» в отношении этих операций. Однако ситуация вскоре изменится. Освальдо де Карденасу, студенту-мулату из Матансаса, в январе 1959 г. было только шестнадцать лет, но уже через год он станет агентом разведки, занимающимся помощью зарубежным партизанам. Вот как вспоминает Карденас о том, что думали и чувствовали он и его товарищи в первые месяцы после победы кубинской революции:

«Мы были убеждены, что предназначение Кубы состоит в том, чтобы вдохновлять революции в других странах… Мы считали, что кубинская революция — это только начало перемен в Латинской Америке и перемены эти произойдут очень быстро. А значит, за работу! Все мы были заражены этим духом… все хотели вступить в какую-нибудь партизанскую армию».

Даже усердный молодой протеже Че Орландо Боррего заразился лихорадкой освободительной борьбы. В феврале-марте 1959 г. среди офицеров Ла-Кабаньи прошел слух, что организуется отряд кубинцев для поддержки «вставших на ноги» никарагуанских партизан.

«Некоторые из нас захотели завербоваться и поехать в Никарагуа. Вроде бы всем руководил какой-то офицер. Но на поверку оказалось, что это была, как говорится, самодеятельность… Я помню, Че собрал эту группу и сделал ребятам суровый выговор — ведь они собирали оружие и планировали поход без разрешения, — на этом все закончилось. Но с того момента стало понятно, что подобные планы… существовали».