Мисс Сильвер предпочла отнестись к словам Марка как к формальности, хотя формальности обычно произносятся менее горьким тоном. Она улыбнулась:

— Думаю, вам не повредит пока побеседовать с мисс Пеннингтон.

Следующие полчаса у мисс Сильвер выдались весьма занятыми. Проведя десять минут в кабинете с полковником Бостоком и инспектором Вайнером, она вернулась в спальню и никого там не обнаружила. Полли Парсонс, явившись на звонок, была встречена несколькими вопросами, искренне разрыдалась и сделала ряд интересных признаний. Ей велели вытереть глаза, не болтать лишнего и позвать Луизу. Девушка удалилась, продолжая всхлипывать и явно радуясь возможности сбежать.

Марк, оставшись один в бильярдной, несколько секунд стоял, мрачно глядя в никуда. Если ему грозил арест, в следующие полчаса нужно было увидеться с Лидией. Потом помешают ленч и прочие домашние заботы, а затем вернутся полицейские — если они вообще намеревались уезжать. Приедет Гаррисон, и в любую минуту все завертится с немыслимой скоростью.

Лидия жила в Мидоукрофте. В обычное время Марк добирался туда за семь минут по тропке у реки и через мост. Впрочем, он мог бы дойти и за пять. Марк вышел и бегом спустился с крутого склона.

Мидоукрофт лежал среди полей по ту сторону реки — благоустроенный фермерский дом, красивый и уютный. Марк всегда считал, что Фрэнк и Ирен только портят его, набивая нелепой современной мебелью.

Впрочем, не это волновало Марка, когда он вошел. Если Лидии не окажется в гостиной, он позвонит и скажет, что хочет поговорить с ней. И пусть остальные думают что хотят. Он должен был увидеть ее еще раз, прежде чем утратит свободу и превратится в обвиняемого.

Марк прошел по коридору, не встретив никого, открыл дверь гостиной и увидел в дальнем углу Дики, который стоял, положив руку на плечо Лидии и наклонив голову для поцелуя. В любое другое время Марка бы это остановило. Но только не сейчас. Он затворил за собой дверь и подошел к камину, перед которым стояли они оба.

— Привет, Марк, — сказал Дики и добавил: — Думаю, мне пора.

Слова кузена и манера, в которой они были сказаны, остались Марком незамеченными. Они не проникли в сознание и вообще как будто не существовали. Лидия рассеянно посмотрела на вошедшего, улыбнулась, что-то невнятно пробормотала и замолчала. Дики удалился.

Как только дверь закрылась, Марк приблизился и облокотился на каминную полку, глядя в огонь. Он не смотрел на Лидию с той секунды, когда увидел ее лицо, склоненное для поцелуя. Он пришел, чтобы встретиться с ней, но, оказавшись здесь, не мог поднять глаза. Они должны были слишком многое сказать друг другу, но этим словам предстояло остаться несказанными. Она выйдет замуж за Дики и будет счастлива. В семье всегда надеялись, что так и случится.

Голос Лидии прервал «жизнерадостные» мысли Марка:

— В чем дело?

Он ответил, не поворачиваясь:

— Я хотел тебя повидать…

И безнадежно нахмурился — что было толку говорить теперь? Порыв, который привел Марка сюда, лишил его последних сил. Попытка провалилась, и он чувствовал полное изнеможение.

Лидия сказала:

— Дорогой, если ты хотел повидать меня, не надо так упорно смотреть на огонь. Ты ошибся направлением.

Он выпрямился, взглянул на нее и заметил, как она бледна. Запинаясь, Марк произнес:

— Ты странно выглядишь…

— Как?

— Ты очень бледна.

— Дорогой, мой цвет лица — это средство из косметички. Перед похоронами не красятся — по крайней мере насколько я знаю.

— Понятно… — рассеянно кивнул он.

— Марк, зачем ты пришел?

— Меня скоро арестуют. Я хотел увидеться еще разок.

— С какой стати полиции тебя арестовывать?

— Я же сказал, что вернулся в Ривер-Хаус. Я забыл на столе ежедневник, который подарила тетя Грейс. Об этом узнали. Я пробыл у дяди до половины двенадцатого. А сразу после полуночи он погиб. Я наследую большую часть того, что он оставил. Полицейские просто обязаны меня арестовать. А какие у них еще варианты?

— Зачем ты вернулся к дяде?

— Я хотел уйти из фирмы… и уехать из Берлтона. Мы с ним об этом и раньше говорили. И даже поругались. Я решил попробовать еще раз. Я объяснил, отчего хочу уехать. Дядя сказал: «Ладно, если через месяц не передумаешь, я все устрою».

— Ты все рассказал полиции?

— Более или менее.

— Ты объяснил, почему хотел уехать?

— Нет.

— А мне скажешь?

Марк покачал головой:

— Нет. Сейчас уже не важно. Я просто зашел… попрощаться.

Повисла пауза. Лидия посмотрела на него и отвернулась.

Она устремила взгляд на огонь. Он трещал и шипел самым загадочным образом. Лидия не помнила, когда плакала в последний раз, но подумала, что сейчас, наверное, заплачет. Срывающимся от гнева голосом она сказала:

— Перестань нести чушь. Нам незачем прощаться.

— Я все сказал, а теперь лучше пойду. Никого не хочу видеть. Дики сделал тебе предложение?

На щеках Лидии двумя яркими пятнами выступил румянец — уж точно не благодаря косметике. Она взглянула на него.

— С чего ты взял?

— Вы целовались, когда я вошел.

— Милый, я угодила бы в тюрьму, если бы выходила за всех, с кем целовалась. Исключено.

— Зачем он тебя целовал?

Очаровательные глаза Лидии были невинны, как у ребенка. Влажный воздух комнаты, от которого шипели дрова в камине, сделал их еще зеленее.

— Ты правда хочешь знать?

— Да.

Ее голос упал до застенчивого шепота:

— Я пообещала стать его сестрой.

— Что?!

Лидия кивнула:

— Сестрой… Дики пристал буквально с ножом к горлу. Сказал, что делал мне предложение одиннадцать раз и не прочь дойти до дюжины, но если я снова откажу, он поставит точку. Ему неимоверно нравится Дейзи Картер, и он полагает, что они будут счастливы вместе. Но все-таки Дики решил рискнуть еще разок. Я ответила: «Ладно, малыш, я говорю „нет“». Так что поцелуй был прощальным. Никаких разбитых сердец. И вдобавок Дейзи принесет в приданое богатство Картеров.

— То есть ты не собираешься замуж за Дики?

Ресницы взметнулись.

— Ты что-то туговато соображаешь, милый. — Лидия подошла ближе, поднялась на цыпочки и обратила лицо к Марку. — Ты меня любишь?

— Да.

— Очень?

— Ужасно.

— И давно?

— Всегда.

— Тогда почему ты хотел уехать?