Пошли в огонь и многие другие материалы Вавилова, которые следователи НКВД признали «не имеющими ценности». Имелось в виду безусловное отсутствие их ценности для обвинений. Парадоксальным в этой практике уничтожения документов истории является то, что ее жертвой оказался в итоге и сам Сталин.

С 1934 по 1953 г. Сталин большую часть времени жил и работал в своей загородной резиденции в Кунцеве, недалеко от Москвы, которую было принято называть «ближней» дачей. Построенная по специальному проекту, эта дача Сталина имела около двадцати комнат, оранжерей, солярий и множество вспомогательных помещений для охраны и обслуживающего персонала. Сюда, на дачу, Сталин перенес и большую часть своей библиотеки. В кремлевском кабинете Сталин начинал свой рабочий день вечером с просмотра официальных бумаг, а затем в течение нескольких часов беседовал с вызванными им людьми, проводил совещания и обсуждал различные проблемы с членами Политбюро. На даче Сталин проводил более конфиденциальные встречи, прочитывал ту часть почты, которую считал важной, писал тексты писем, статей и выступлений. На ночном столике-полке у него всегда было несколько книг, которые, страдая бессонницей, он читал или просто просматривал уже поздно ночью, делая при этом многочисленные пометки на полях.

На даче у Сталина был рабочий кабинет, но он также работал и в других комнатах, даже в столовой, используя их и для более длительных бесед. В одной из таких комнат, которую иногда называли «малая библиотека», Сталин принимал в 1951 г. Д. Т. Шепилова, тогдашнего редактора «Правды», для обсуждения вопроса о создании учебника по экономике социализма. Сталин в тот период много писал на эту тему, но это были в основном критические заметки, рецензии и статьи. Он понимал, что создать учебник он сам не может, и решил поручить это им же выбранному коллективу авторов, в число которых он включил и Шепилова.

Их беседа продолжалась около трех часов. В ходе беседы, пишет в своих воспоминаниях Шепилов: «Сталин вдруг спросил меня: “Когда вы пишете свои статьи, научные работы, вы пользуетесь стенографисткой?” Я ответил отрицательно. “А почему?” — спросил Сталин. Я объяснил это необходимостью часто исправлять текст по ходу работы. Сталин: “Я тоже никогда не пользуюсь стенографисткой. Не могу работать, когда она тут торчит”»[289].

Это было действительно так. Сталин всегда писал сам, писал очень грамотно, четким ясным почерком. Однако судьба всех его рукописей и заметок, находившихся в рабочих комнатах «ближней» дачи, остается неизвестной и до настоящего времени.

В воспоминаниях дочери Сталина Светланы «Двадцать писем к другу», которые она писала в 1963 г., приведен эпизод, который даже она не могла тогда понять и оценить как следует:

«Дом в Кунцево пережил после смерти отца странные события. На второй день после смерти его хозяина — еще не было похорон — по распоряжению Берии созвали всю прислугу и охрану, весь штат обслуживавших дачу и объявили им, что вещи должны быть немедленно вывезены отсюда (неизвестно куда), а все должны покинуть это помещение»[290].

Спорить с Берией было невозможно. Совершенно растерянные, ничего не понимавшие люди со слезами собирали вещи, книги, посуду, мебель грузили на грузовики — все куда-то увозилось, на какие-то склады…

Потом, когда «пал» сам Берия, стали восстанавливать резиденцию. Свезли обратно вещи. Пригласили бывших комендантов, подавальщиц — они помогли снова расставить все по своим местам и вернуть дому прежний вид. Готовились открыть здесь музей, наподобие ленинских Горок. Но затем последовал XX съезд партии, после которого, конечно, идея музея не могла прийти кому-либо в голову.

Светлана не знала, что возвратившиеся в Кунцево рабочие письменные столы Сталина, разнообразные бюро (Сталин часто любил писать стоя), шкафы и другая мебель были освобождены от всех бумаг. Библиотека Сталина частично сохранилась, рукопись, письма и другие документы исчезли.

Дмитрий Волкогонов в биографии Сталина, изданной в 1989 г., первым высказал предположение о том, что именно Берия уничтожил бумаги, хранившиеся в сейфе Сталина в Кремле 2 и 3 марта 1953 г., когда Сталин был еще жив, но врачи уже видели, что выздоровление невозможно. По утверждению Волкогонова, «Берия умчался на несколько часов в Кремль, оставив политическое руководство у смертного одра вождя… Его срочный выезд в Кремль был связан, возможно, со стремлением изъять из сталинского сейфа документы диктатора, где могли быть (чего боялся Берия) распоряжения, касающиеся его… Сталин мог, вероятно, оставить завещание, и в то время, когда его авторитет был безграничным, едва ли нашлись бы силы, которые оспорили последнюю волю умершего».

Через несколько лет в процессе работы над новой, краткой биографией Сталина и в результате знакомства с документами АПРФ, Волкогонов несколько изменил эту версию. Поскольку при подготовке на вечер 5 марта 1953 г. Пленума ЦК КПСС Бюро Президиума ЦК выносило предложение о том, чтобы поручить Маленкову, Берии и Хрущеву «приведение бумаг Сталина в должный порядок» (что означало официальную партийную санкцию на знакомство с архивом Сталина), Берия решил сделать это сам днем 5 марта, раньше, чем Маленков и Хрущев смогли бы приехать в кабинет Сталина вместе с ним.

«Берия вновь уехал в Кремль. Теперь у него была возможность спокойно проверить личные сейфы Сталина. “Приводить их в должный порядок”. Без Хрущева и Маленкова. У государственного палача могло быть подозрение о существовании завещания Сталина, он как-то однажды дал понять, что надо бы “для будущего кое-что написать! А при охлаждении “старика” к нему он не мог ждать от последней воли вождя ничего хорошего… Да и вообще, у Сталина была старая толстая тетрадь в темном переплете, в которую он порой что-то записывал… Может, и о нем? Я писал в книге о Сталине, что диктатор, видимо, подумывал составить завещание соратникам».

Берия был достаточно опытным политиком и понимал, что «престолонаследие» никто не будет связывать с изучением какой-то «толстой тетради» Сталина. По существу, Бюро Президиума ЦК КПСС разработало 4 марта 1953 г. детальные предложения для созванного на вечер 5 марта совместного заседания ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Это заседание было объяснено тем, что Сталин, по заключению врачей, недееспособен и необходимо принять срочные меры по обеспечению руководства страной.

Заседание началось 5 марта 1953 г. в 20 часов. Сталин был еще жив, но министр здравоохранения СССР Третьяков доложил первым, что состояние больного признано безнадежным. Председательствовал на заседании Хрущев. Он не намеревался проводить какие-либо обсуждения, а лишь утвердить вынесенные предложения Бюро Президиума, которые состояли в том, что власть сосредоточивалась в руках Маленкова, возглавившего правительство, Берии, взявшего под свой контроль МВД и МГБ, и Хрущева, ставшего главой Секретариата ЦК КПСС. Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал Ворошилов. Другие старые соратники Сталина — Молотов, Каганович и Булганин — получили посты первых заместителей Председателя Совета Министров. Заседание продолжалось всего сорок минут и за это время приняло семнадцать важных решений. В самом конце заседания Маленков сообщил, что «Бюро Президиума ЦК поручило тт. Маленкову, Берия и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок»[291].