Соломонов дал одиночный выстрел. Пуля попала в цистерну, которая вспыхнула и загорелась.

— Пустая трата горючего, лейтенант, — заметил Крамер.

— Сейчас они в штаны наложат, Крамер. Они увидят этот столб дыма, и к нам не сунется ни один египетский танк.

— Ну и очень жаль, — проворчал Крамер, поглаживая казенник пушки.

Лейтенант Шуали, стреляя одиночными выстрелами из 12,7-мм браунинга, поджег два грузовика из колонны, груз на которых стал рваться, будто там лежали петарды.

— Боеприпасы, — заключил Шуали.

Так рота капитана Аарона проводила время. Батальон присоединился к ним только через два часа.

Невероятный бросок Аарона вдоль дороги удивил, встревожил и ошеломил египтян штаба 7-й дивизии и приданных ей частей. Вид семи мчащихся танков совершенно сбил их с толку, поскольку никто, по-видимому, не знал о прорыве бригады «D». Так, когда роты бригады развернулись для атаки на Шейх-Зувейд, они почти не встретили сопротивления. Солдаты некоторых частей египтян, испуганные и растерянные, бестолково носились вокруг врытых танков и бронетранспортеров и прятались, даже не пытаясь стрелять. Другие скидывали башмаки и удирали в дюны. Но находились и такие, кто оказывал сопротивление, в одном бою батальон D-10 поджег десять Т-34.

После этого последнего на данном этапе боя роты начали входить в Шейх-Зувейд и взяли первых военнопленных. Полковник Шмуэль приказал, чтобы в поднявших руки египетских солдат не стреляли, но поначалу египтяне были настолько растеряны, что поднимали руки прямо с оружием.

Танкисты начали операцию по зачистке. Полковник Шмуэль видел, как «Центурион» прошел, засыпав песком, траншею, в которой комбриг заметил трех спрятавшихся египтян, и приказал, чтобы группа пленных получила лопаты и откопала их. Сначала те отказывались, не понимая, чего от них хочет командир, и боясь какого-то жуткого наказания, но в конечном счете подчинились приказу и откопали засыпанный окоп. Когда чудом оставшиеся невредимыми египтяне выбрались из него, один из откапывавших их пленных подбежал к полковнику Шмуэлю и попытался его обнять.

— Мой брат! — завопил он по-арабски.

— Он назвал меня братом? — удивился комбриг.

— Нет, господин полковник, его брата засыпало в окопе, и его спасли.

Вокруг джипа полковника Шмуэля собрались командиры частей: майор Эхуд Элад, подполковник Габриэль, капитан Орши, подполковник Цви [Раньше, в середине 16 главы, автор называл Цви полковником, который отдавал приказы дивизионам самоходок, тут же он подполковник и командует одним дивизионом] (командир дивизиона самоходок), подполковник Цвика и заместитель комбрига Пинко. Они пребывали в воодушевлении. Эхуд одарил полковника Шмуэля горделивым взглядом победителя. Полковник заметил, что комбат с трудом шевелит руками, левая у него забинтована, пальцы покрыты запекшейся кровью, а верхняя губа сильно повреждена. Тем не менее вид у него был бравый. Мужчины обнялись. Затем полковник Шмуэль вернулся к делам.

— Каковы у вас потери, Эхуд?

— Четырнадцать убитых: восемь в Хан-Юнисе, пятеро на перекрестке и один здесь. Двадцать три раненых: тринадцать в Хан-Юнисе, семеро на перекрестке и трое здесь. Я не считаю тех, кто остался в строю.

— А у вас, Габриэль?

— Десять убитых, полковник. Семеро на перекрестке, двое в Хан-Юнисе и один здесь. Восемь раненных, пятеро из них на перекрестке. Не считая тех, кто в строю.

— У вас, Орши?

Орши ответил не сразу — потери разведроты были тяжелы.

— Десятеро убитых, господин полковник. Один в Хан-Юнисе и девять на перекрестке. Одиннадцать раненых отправлено в тыл. Девять с перекрестка.

Он отвернулся. Офицеры продолжали докладывать. Бригада «D» потеряла двадцать шесть человек на перекрестке, одиннадцать в Хан-Юнисе, одного— при пересечении границы и одного — в Шейх-Зу-вейде. Итого, тридцать девять убитых. Двадцать человек было ранено на перекрестке, пятнадцать — в Хан-Юнисе и один — при пересечении границы. Всего семьдесят семь человек выбыли из рядов.

— Что с Кармели? — спросил полковник Шмуэль.

— Артиллерийский офицер, оказавшийся родственником майора, узнал его бронемашину. Он нашел Кармели, лежащим на полу и всеми брошенным. Похоже, он потеряет глаз, — ответил Пинко.

Шмуэль кивнул и спросил:

— Сколько танков? — доклады продолжились — До сих пор все шло хорошо. Я удовлетворен, — подытожил комбриг, выслушав все донесения офицеров. — Дальше мы двинемся на Джеради. D-10 пойдет в центре, D-14 — на левом фланге, рота разведки… разведрота сможет идти впереди, Орши?

— Да, господин полковник. Из трех групп, что у нас были, мы сформировали две.

— Разведрота пойдет впереди…

— Господин полковник, с вами желает говорить командир дивизии, — доложил офицер связи бригады майор Исраэль. Щмуэль вернулся к командирской полугусеничной бронемашине.

— Тирах, это Шамир. Слышите меня?

— Шамир, это Тирах. Слышу вас. Пошлите подразделение на помощь Рафулю на эль-Аришском направлении в сторону Рафахского перекрестка. На перекрестке противник оказывает серьезное сопротивление. Прием.

— Тирах, это Шамир. Понял вас. Возвращаю D-14. D-10 идет на Джеради и попробует его на прочность. Если окажется, что пройти можно, проследует через Джеради. Прием.

— Это Тирах. Согласен. Конец связи. Было 14.32.

Джеради не относился к тем объектам, которые бригаде «D» надлежало взять «любой ценой». Согласно инструкции, танкам предписывалось войти в боевое соприкосновение с врагом и прорваться через Джеради, если это окажется просто. Если же нет, в дивизии планировали провести ночную атаку. В ней основная роль отводилась бронетанковой бригаде «М», которая должна была штурмовать укрепления Джеради с тыла. Полковник Шмуэль, однако, жаждал развить успех своей бригады, и не хотел останавливаться. Поэтому он попросил разрешения действовать по плану, хотя ему самому с одним из батальонов приходилось возвращаться, чтобы помочь полковнику Рафулю. Его усиленная танками мотострелковая бригада, находясь под командованием дивизии, будет занимать и зачищать Рафахский укрепрайон с тыла. Батальон «Паттонов» должен будет возвратится к перекрестку, а «Центурионы» — попытаться выполнить задачу всей бригады. Полковник Шмуэль вновь решил создать две группы управления: пока он сам вернется к перекрестку, оставшейся частью бригады «D» будет командовать Пинко.

— Но, Пинко, вы пройдете через Джеради, только если не встретите серьезного сопротивления. Ни при каких обстоятельствах не ввязывайтесь в ожесточенные бои, которые приведут к тяжелым потерям. Вам ясно?

— Да, полковник, — ответил Пинко.

Когда бригада разделилась, появилась рота «Паттонов» Т-01, которая должна была сражаться вместе с полковником Рафулем. Комроты лейтенант Эйн-Гиль ошибся в расчетах и попал вместо Кафр-Шана в Шейх-Зувейд. Пинко встретил роту с большим энтузиазмом и немедленно принялся распоряжаться, как будто бы случайное появление роты отдавало ее под его командование. Но лейтенант Эйн-Гиль проинформировал подполковника, что не получил приказа присоединиться к другой бригаде.