Эйлия вздрогнула, вспомнив этого инквизитора с лицом и голосом Дамиона.

— Вот почему он хотел знать мое первое воспоминание.

— Ты права, — кивнула Ана. — Мы едва избежали гибели. Кто знает, что мог бы он вытащить из глубин твоей памяти? Но ты, к счастью, устояла. — Она повернулась к Лорелин: — У тебя, дорогая, я должна просить прощения, что позволяла тебе верить, будто ты и есть принцесса. Но если бы ты перестала верить, Мандрагор обнаружил бы изменения в твоем разуме и сделал бы свои выводы. Он мог бы куда раньше догадаться, кто на самом деле Трина Лиа.

— А мне все равно, — безразлично ответила Лорелин. — Я вообще никогда не хотела быть Триной Лиа.

— Лорелин! — обернулась к ней Эйлия. — Тебе и вправду не обидно?

— Обидно? С чего это вдруг? Мне это с самого начала казалось скучным до невозможности! Меня бы заперли в том дворце — снова в четырех стенах! А теперь я могу делать что захочу и быть кем захочу. Так что я стану рыцарем.

— Это у тебя не получится! — фыркнул Йомар. — Девчонки рыцарями не бывают.

— Кем захочу, тем и буду, мастер Йомар! — огрызнулась девушка.

Остальные пошли вперед, оставив их ругаться.

— Если эти двое не перестанут грызться, — спокойно заметил Дамион, — то года не пройдет, как они поженятся.

Какое-то время все шли в молчании. Теплый субтропический ветерок нес обильный аромат жасмина и гардений — и еще какие-то незнакомые запахи. Голубая луна Меры почти зашла, и арка небес, частично скрытая тенью планеты, еще светилась, но ее сияние тоже стало бледнеть. Эйлия, подняв голову, обрадовалась, что все еще видны звезды над головой, такие надежные и знакомые. Вечерней звездой теперь стала Мера, и Полярная звезда была другая, а сами созвездия шли не к западу, а к востоку, но это были все те же любимые созвездия, знакомые с детства.

— Небесная Империя! — вздохнула девушка. — Я любила глядеть на нее давным-давно, на острове. Но никогда она не была такой яркой и красивой. Ана, а элей действительно летали к далеким звездам, как говорят волшебные сказки? Раз все прочее правда, то и это тоже должно быть?

— Да, это правда, — подтвердила Ана. — С помощью магии, унаследованной от Прежних, элей умели проходить через плоскость Эфира и достигать звезд. Это не так странно, как ты могла бы подумать, потому что звезды — это солнца, вроде нашего солнца, и вокруг них множество миров, подобных Мере и Арайнии. Арайнийцы издавна были звездными путешественниками, и твои предки когда-то ходили под лунными деревьями Мирии, посещали своих родственников на Мере и других планетах, и летали к мирам далеких звезд. Арайния входила в великую Звездную Империю, который правил Небесный Император из одного очень далекого мира. На Мере Великое Крушение и Темные Века затмили память об этом, превратив Империю в миф, но она до сих пор существует, и правит ею император, сидящий на троне дракона. Я верю, Эйлия, что одной из твоих задач будет восстановить не только древнюю торговлю между Мерой и Арайнией, но и связи обоих этих миров с внешним звездным царством. Вспомни: в пророчествах говорится, что Трина Лиа примирит Землю и Небо и сделает их одним целым.

— Я сделаю все, что должна буду. На Мере остались бедные люди, рабы, каким был Йо, и монахи Лорелин на Яне. И мне так хочется снова увидеть Джейма и моих родителей — то есть приемных родителей — и сказать им, что все у меня хорошо, и поблагодарить их. Мне их очень не хватает, а они, наверное, сильно переживают и волнуются.

— Конечно! Они были твоей семьей почти всю твою жизнь, и Мера была твоим домом — истинным домом в любом смысле этого слова. Но здесь — мир, где ты родилась, и трон твоей силы. Вот почему царь драконов не смог возобладать над тобой при всей своей превосходящей мощи.

Эйлия слегка поежилась:

— Царь драконов… значит, Мандрагор на самом деле дракон, и вообще не человек?

Ана ответила не сразу.

— Нет, — сказала она, наконец. — Он и человек, и дракон. Вы глубоко ошибались, считая его антропофагом — с чего вы это взяли, я просто не могу себе представить…

— Моя ошибка, — повинился Дамион. — Мне это казалось тогда разумным объяснением.

— То, что я вам говорила раньше, было правдой: я нашла его почти младенцем в Зимбуре. Мать Мандрагора была лоанеи, червь-оборотень, как их называют — то есть волшебница, умеющая по своему желанию принимать образ дракона. Она была отпрыском древнего императорского дома в антиподах, которые причисляли к своим предкам превращенных лоананов. — Глаза ее будто смотрели в какую-то невероятную даль. — Поэтому в природе Мандрагора всегда была доля дракона: он унаследовал глаза дракона, и его мощь, и его долголетие. Лоанан может жить больше тысячи лет.

— Я его видел в Лиамаре, — сказал Дамион, — в дни Великого Крушения. Тогда я подумал, что он как-то проник в прошлое.

— А на самом деле он просто там был пятьсот лет назад. Он часто бывал в Тринисии, — сказала Ана. — В старые времена он там был известен под именем Морлин.

— Принц Морлин! — ахнула Эйлия. — Сын Андариона!

Ана кивнула.

— Значит, он не был убит в битве с сэром Ингардом, — заключила девушка.

— И не был уничтожен здесь в садах, — сказал Дамион. — Значит, он все-таки ушел от нас.

— Боюсь, что да, — подтвердила Ана. — Князь еще не закончил свой путь, я думаю. И позже он еще доставит нам хлопот. До сих пор он был сам по себе, и угрозы не представлял. Но твой приход, Эйлия, является знаком, что он меняет пути свои и станет тем, что предвещали пророчества: сильным колдуном и военачальником, слугой нашего Врага. Тебе же предстоит стать защитником Меры и Арайнии, встав на пути его планов господства над ними. Он не смог не допустить тебя на твой трон, и в будущем станет более беспощадным. Однако напасть на тебя в твоем царстве он больше не осмелится, Эйлия. А теперь — не вернуться ли нам во дворец?

— Еще минутку, — попросил Дамион. — Есть одна вещь, которой я не понимаю. Ты говорила, что знаешь Мандрагора — или Морлина — с детства.

Эйлия посмотрела на старую женщину вытаращенными глазами:

— Но тогда… тогда тебе тоже должно быть много сотен лет.

И ты…

— Элиана, — тихо назвал имя стоявший сзади Тирон.

Эйлия и Дамион не сводили глаз с Аны, стоящей в бледном лунном свете, сияющем на белых волосах.

Она улыбнулась.

— Древнее имя, — сказала она. — Я им уже давно не пользовалась. Вы вполне можете и дальше называть меня Аной.

Эйлия ждала в коридоре за высокими дверями большого зала. Одета она была в официальный наряд, который принесли ей сивиллы. Над этим нарядом небольшая армия арайнийских швей трудилась целых три долгих арайнийских дня. Такие платья носили в давние времена знатные элейские дамы на Мере — остроконечные рукава до самого пола. Материалом для него служила тончайшая парча, вышитая узором жемчугов и бриллиантов, игравшая переливами света при каждом движении, а шлейф тянулся за ним, как кометный хвост. Волосы Эйлии, тщательно расчесанные, висели свободно за спиной, а поверх них женщины надели на нее покрывало сивиллы, длиной до пола и легкое, как туман. Венок лилий удерживал эту вуаль на голове. Потом его снимут, чтобы надеть венец королевского серебра.