На фоне таких мрачных прогнозов, однако, начинают появляться и оптимистические данные. Для начала, вирусы распространяются только со скоростью перемещения человека – переходя от инфицированного носителя к следующей цели, которая вскоре будет инфицирована. Имитационное моделирование демонстрирует, что пандемии, даже на ограниченном пространстве, могут достигать пика в течение нескольких месяцев. В то же время предупреждения и новости могут распространяться со скоростью Twitter, Facebook и CNN. И уже такие системы, как Google Flu Trends, отслеживают интернет-запросы на слова «грипп», «кашель», «инфлюэнца» и так далее и могут идентифицировать ранние очаги. В ближайшем будущем «лаборатории на чипе», которые могут использоваться для того, чтобы определять и упорядочивать тенденции и эффективно служить системой раннего оповещения о пандемиях, будет переправлять данные в Центры контроля над заболеваемостью. Хессел продолжает:

Работа над предприятиями именно такого типа уже начинается. В мае 2011 года школа здравоохранения при Калифорнийском университете запустила ультрасовременную, высокоскоростную, высокопроизводительную автоматическую лабораторию стоимостью в 32 миллиона долларов.[810] Она разработана специально для того, чтобы служить оружием против биотерроризма и инфекционных заболеваний. Эта глобальная биолаборатория способна очень быстро тестировать большие объемы смертоносных возбудителей заболеваний. Говорит декан Школы здравоохранения Линда Розенсток:

И это всего лишь один кусочек того, что в будущем сложится в большую мозаику. Ларри Бриллиант рисует сценарий,[811] в котором воздушные фильтры в крупных публичных учреждениях, таких как аэропорты и концертные залы, будут присоединены к системам биологического мониторинга. Стоит вам чихнуть в туалете стадиона «Янкиз» – и система автоматически проанализирует ваш чих на известные и неизвестные патогены.

Идея Бриллианта не столь уж невероятна: в августе 2011 года исследователи из Линкольнской лаборатории МТИ изобрели новый вид биосенсора, который может распознавать такие переносимые по воздуху патогены, как сибирская язва, чума и оспа, менее чем за три минуты – это огромное улучшение по сравнению с предыдущими технологиями.

Несмотря на такой прогресс, создание подобной системы, тщательно отслеживающей патогены, займет несколько лет, а может, даже десятилетий. В настоящее же время еще одной важной защитой от биологических атак могут стать заметные электронные следы, которые оставляют потенциальные террористы, когда пытаются приобрести оборудование, материалы и информацию. По этой причине утрата приватности, происходящая в результате повсеместного проникновения социальных сетей и поисковых запросов в интернете, может, по иронии судьбы, оказаться самым главным защитником наших свободы и здоровья.

Факт остается фактом: каждая новая технология несет в себе новый риск. По большей части мы живем в этом состоянии компромисса: автомобили убивают около сорока тысяч американцев в год,[812] а также выбрасывают в воздух полмиллиарда тонн СО2, но мы совсем не хотим отказываться от них. Самые действенные обезболивающие вещества, которые мы разработали в ходе развития медицины, умеют как спасать жизни, так и обрывать их. Даже такой простой продукт, как рафинированный сахар, – это обоюдоострый меч: он дает нам множество вкусных вещей, но одновременно вносит лепту в развитие множества заболеваний-убийц. Как было сказано много лет назад в первом выпуске «Человека-Паука», «огромную силу сопровождает огромная ответственность». В одном мы можем быть уверены: биотехнологии – это действительно огромная сила.

Марк Гудман[813] – специалист по киберпреступности, и его резюме читается как шпионский роман: полицейский департамент Лос-Анджелеса, Интерпол, ООН, Госдепартамент, главный киберкриминалист в Институте исследования киберпреступности, основатель Института преступлений будущего, а в данный момент – глава отделения политики, юриспруденции и этики в Университете сингулярности. Гудман видит четыре основных причины для беспокойства. Первая проблема имеет персональный характер:

Не меньше тревоги вызывают угрозы физическим инфраструктурам, которые в настоящее время подключены к Сети и уязвимы к хакерским атакам (как недавно продемонстрировал инцидент с червем Stuxnet и ядерным проектом Ирана). В числе этих инфраструктур – мосты, туннели, авиадиспетчерские службы и трубопроводы. Мы очень сильно зависим от этих систем, но Гудман считает, что технологии, задействованные в управлении ими, уже устарели – и вся Сеть находится под угрозой безопасности.

Следующая проблема – роботы. В не столь отдаленном будущем эти машины будут широко распространены и подключены к интернету. Они будут иметь огромную мощность и огромную скорость и, возможно, даже будут вооружены (как в случае с сегодняшними военными роботами). Но их подключение к интернету делает их уязвимыми для кибератак – и пока принято очень мало мер безопасности для предотвращения подобных инцидентов.

Последний факт, который беспокоит Гудмана, – то, что технологии постоянно встают между нами и реальностью.

Мы верим в то, что говорит нам компьютер. Мы читаем электронную почту с экранов компьютеров, общаемся с друзьями и с семьей через Facebook; врачи прописывают нам лекарства, основываясь на результатах анализов, которые читают в компьютере; дорожные штрафы выписываются на основании номерных знаков, которые нам показывают камеры; мы платим за товары в магазинах на основании суммы, предоставленной компьютером; мы избираем правительства с помощью электронных систем голосования. Проблема со всем этим посредничеством заключается в том, что данные могут быть сфабрикованы. Это совсем не сложно – сфальсифицировать то, что мы видим на компьютерном экране. Чем больше мы отходим от физического и подключаемся к цифровому, тем больше мы теряем возможность отличать реальность от фальшивки. В результате плохие актеры (преступники ли, террористы или нечестные политики) получат возможность эксплуатировать это доверие.