Все оборудование, собранное отдельными секциями, прекрасно влезло в ремешок — вернее, он теперь выглядел браслетом, — притом был еще запас для дальнейшего улучшения и дополнения. Вместо механизма часов сидел Летчик, снабженный отдельным «Накопителем» энергии, с возможностью независимой подзарядки. «Хранитель» теперь был сам по себе, а телефон сам по себе, хотя и были они соединены в один предмет.

Я мысленно переименовал Летчика в «сидельца», но вслух не говорил во избежание обид. Он все больше очеловечивался в результате общения, и эмоции из него временами так и лезли. Время он, изображая часы, радостно сообщал при нажатии на одну из кнопок как голосом, по желанию хозяина, так и для чужих — цифрами постоянно.

Корпус часов был сохранен, но покрыт сверху ударопрочным и водонепроницаемым прозрачным пластиком, используемым в нормальной жизни для постройки теплиц. Запаял я корпус так, чтобы открыть было вообще невозможно. Это было самым сложным — и по работе, и по засовыванию внутрь шпионской микрокамеры. Зато камера давала прекрасный обзор, и догадаться, что это не стекло от часов с каким-то прибамбасом, было невозможно. Кроме того, имелся дополнительный самоликвидатор на случай чужого любопытства. Вскрыть корпус имел право только я, о чем существовала договоренность. К необходимости не допустить изучения себя Летчик отнесся с пониманием. Все равно он при этом ничего бы не потерял. Общий разум отдельных частей в некоторых случаях большое преимущество.

Он теперь с успехом мог заменять диктофон, записную книжку, в будущем работать для связи с другими обладателями подобных телефонов. Единственное, что кнопки с цифрами из-за ограниченного размера все-таки были мелковаты, и нажимать на них надо было чем-то вроде тупой иглы, выдвигающейся из корпуса.

Баржа неожиданно издала гудок. Мы дружно подняли головы и уставились на рубку. Из двери высунулся Кузнец и, показывая рукой, дурным голосом заорал:

— Земля!

Впереди по курсу прямо посреди реки торчала скала. То есть это так казалось: чем ближе мы подходили, тем лучше было видно воткнувшийся в реку остров. Две небольшие реки, вливаясь в общее русло, натыкались здесь на преграду и разливались, заполняя котловину с высокими берегами, заросшими лиственным лесом, превращая начало новой реки в озеро. У самой воды тянулись ивы. Остров тоже зарос деревьями, и чем ближе мы подходили, тем больше он вырастал.

— Вот тебе и объяснение, что за странный выступ на карте, — задумчиво сказал подошедший Доцент. — Считай, прибыли на место. Теперь начнется самое веселье.

На палубу уже вылез весь состав экспедиции, с жадностью разглядывающий землю.

Я аккуратно сложил в металлический пенал с двойными стенками для экранирования недоделанную работу. Еще не хватало случайно поломать трехнедельный труд. Баржа медленно шла вдоль берега. Очень странно выступ, выглядел. Не аномалия — точно, но явно над ним поработали руки. Гранитное основание было обработано так, что причалить к гладкому трехметровому боку скалы можно было, но подняться уже без альпинистского снаряжения и изрядной практики нельзя. Во всяком случае, с нашего судна. Только через час, когда всем уже надоело разглядывать камень, как по заказу обнаружился самый натуральный причал. Место для речных судов было даже оборудовано кнехтами для крепления тросов, а на заднем плане были обвалившиеся строения из камня, явно напрашивающиеся именоваться складами. Сразу за ними начинался самый настоящий лес, росший на холмах. Вот только холмы нависали над причалом так, что со склонов можно было вести обстрел всего пространства до озера.

Я, получив кивок от Рафика, пустил на берег волков. Очень довольные возможностью побегать, они моментально спрыгнули с баржи и побежали, обнюхивая округу. Медленно и с достоинством Мави отправилась по тропинке в сторону развалин. Остальные, кроме севшей у пулемета Черепахи, тоже высадились на причал и рассыпались в стороны, готовясь к любым неожиданностям.

Серая вернулась достаточно быстро.

— Никого нет, — озвучил я для остальных сигнал. — Очень давно. Животные заходят, но ничего опасного. — От развалин взвыла Мави. — И там тоже.

— Бум посмотреть? — с надеждой спросил Торопыга.

— А давай!

— Тогда мы пойдем в лес, — предложил я. — Посмотрим, что там, а вы здесь осмотритесь.

С баржи требовательно замахала Черепаха.

— Ладно, — согласился Рафик. — Ты, — махнул он ей, — тоже можешь прогуляться в лес. — Дядя посторожит баржу. А мы пошарим в развалинах. Часам к семи, как темнеть начнет, всем собраться здесь. И ходить только парами, — под недовольный гул рейдеров приказал он.

— Что? — спросила Черепаха, как только мы удалились от остальных.

— Остроухий нашел след одинокого оленя, — сообщила Серая. — У него незажившая рана на задней ноге, гноем пахнет. Он не сможет удрать от погони. Охота!

Мы переглянулись.

— Только не прямо здесь, — потянувшись всем телом, сказала Черепаха. — Отойдем подальше… И только парой, — ухмыляясь, добавила она, — кто ж на оленя в одиночку пойдет? Давно я уже не перекидывалась. Пора развлечься. — Она взвыла по-волчьи, и Остроухий моментально ответил неподалеку.

Мы отошли еще на полкилометра и, спрятав оружие с одеждой, встали на след. Черепаха бежала впереди легкой рысцой. Большая голова на мощной шее, широкая грудь, поджарый живот, длинные ноги. И все это одето в пушистую серую шубу. Очень интересно смотреть на нее со стороны в таком виде. Молодость и здоровье со сплошным азартом, но четкой целью.

Лес был наполнен живностью, звуками и запахами. Пищали мыши, выдавали себя шумом перепелки, недавно пробегала лисица, выслеживающая зайца. Один раз пересекли след целого семейства кабанов, но мы всей компанией не отвлекались, идя за оленем. В степи волки быстро оставили бы меня позади, но в этом лесу я бежал за ними, не отставая. Мы, медведи, когда надо, очень даже прилично бегаем.

Олень оказался не очень большим. Так, килограммов на двести весом, с огромными рогами и в очень нервном состоянии. Рана была неопасная, но болезненная, и он кинулся в атаку на волков, как только их увидел. Те моментально рассыпались в разные стороны. Получить рогами или копытами от такой зверюги — мало никому не покажется.

Потом началась отработанная пляска. Один подскакивает сбоку, как только олень поворачивается — ему в ляжку вцепляется другой. Тут важна хорошая слаженность, чтобы отвести удар от товарища и не дать отдыха добыче. Вдвоем это очень сложно и может кончиться раной. Втроем — возможность себя показать.

Я не лезу в свалку, а медленно и осторожно, следя за каждым движением и вздохом, в какую сторону повернута голова с огромными рогами, приближаюсь. Волки подключились к знакомой работе, подводя оленя поближе ко мне своими атаками. Главное, точно выбрать момент.

Вот молодец Остроухий. Рогач поворачивает голову, пугая его, и я прыгаю на шею оленя и повисаю сбоку, давя всей тяжестью. Нормальный медведь весит раза в четыре больше и легко бы задавил моего клиента. Мне сложнее, но зато и интереснее. Олень отвернул голову в сторону, пытаясь вырваться, но поздно. Моя лапа хватает его за шею и рвет ее со всей силой. Позвонки не выдержали, и копытный валится на землю со сломанной шеей.