в вольере, если так можно было назвать огромный километровый «аквариум» с потолком, имитирующим небо «коричневого карлика», продолжала развиваться вакханалия огня и грома. Из-за частых вспышек, бьющих по глазам, почти ничего невозможно было разглядеть, но все же Ратибор понял, что это не игра зверей и не проявление агрессивности самца, решившего сожрать свою самку, а нечто другое.

– Господи! – ахнула, бледнея, Карелия. – Они же поубивают друг друга! Я в аппаратную, жди здесь. – Она убежала.

Такую и запомнил ее Ратибор: растерянную, испуганную, живущую уже той бедой, что пришла нежданно-негаданно, все же нашедшую в себе толику внимания и щедрой нежности, чтобы на бегу ободряюще улыбнуться Ратибору…

Буйство электричества и плазмы за прозрачной стеной вольера внезапно прекратилось. Повернувшийся к стене спиной, чтобы не ослепнуть, Ратибор оглянулся и не поверил глазам: вместо двух монстрозавров над металлической почвой парила жуткая фигура, казалось, целиком состоящая из одних гигантских «мышиных голов». Эта фигура скользнула к противоположной стене своей тюрьмы и с ходу ударила по ней рекой сиренево-голубого пламени. Стена, способная выдержать любой удар электромагнитного излучения, все же не смогла выстоять против выпада монстрозавра (как потом выяснил Ратибор, это была струя антиматерии) и хотя часть пламени отразила, часть поглотила, но через минуту покрылась язвами аннигиляции и протаяла. Монстрозавр, окруженный сиянием и дымом, выплыл наружу. Навстречу ему ринулась машина аварийной службы – ребята просто не знали, что делать, – и исчезла в радужной вспышке света. Еще один куттер свалился на зверя откуда-то сверху и тоже превратился в полотнище лилового огня. И только тут Ратибор опомнился и принялся действовать, стараясь не думать, где в этот момент находится Карелия.

Он еще при подходе к жилищу монстрозавров заприметил неподалеку пирамидальную башню грузового метро и прозрачно-туманный столб орбитального лифта; обычно их строили рядом как транспортные узлы разных масштабов, подчиненные одной цели – оперативной переброске грузов с межзвездного уровня на планетарный и обратно. Необходимо было любым путем заманить сросшихся в одну особь монстрозавров к метро и попытаться выбросить их из Системы по «струне» мгновенной масс-транспортации.

Решение созрело мгновенно: если даже в земной атмосфере с температурой, отличающейся от абсолютного нуля на триста градусов, монстры жестоко мерзли, вынужденные тратить огромную энергию на разогрев тела, то стоило попытаться попугать их холодом, близким к холоду космического пространства. У Ратибора не было рации, и он не находился на поддежуривании, когда все члены группы замыкаются в сети компьютерной связи и готовы по первому зову прийти на помощь, поэтому полагаться мог только на себя. Он рванул по дорожке к стоянке легкого транспорта, завладел четырехместным пинассом, за минуту достиг той зоны парка, где под куполом были воссозданы условия одной из ледяных планет типа Плутона, и, ничего не объяснив персоналу «теплицы», в режиме оптимайзинга – когда обостряются все чувства и реакция организма превосходит реакцию любого нетренированного человека – погрузил в пинасс два баллона с жидким гелием.

Самым трудным делом оказалось закрепить баллоны в кабине аппарата, но Ратибор справился и с этим, разбив бластер, и подлетел к жилищу монстрозавра в тот момент, когда чудовище довершало разрушение здания: клубы дыма, пыли, струи щебня и осколков стен скрыли под собой ландшафт на площади в три квадратных километра! Гул, грохот, шипение и треск заполняли окрестности.

Ратибор отыскал монстра по характерным вспышкам и фонтанам огня и с внезапно проснувшейся ненавистью открыл вентиль баллона. Струя жидкого гелия под давлением в триста атмосфер вонзилась в тело неземного животного, взрывообразно превращаясь в газ. Белое облако мгновенно сконденсировавшегося тумана и газа накрыло зверя с головой. Он замер, прекратив искриться электрозарядами, потом вдруг со свистом метнул сквозь облако огненный пунктир антиматерии – разряд прошел всего в пяти метрах от машины пограничника – и с ревом двинулся прочь, круша все, что попадалось на пути.

Ратибор гнал его к метро, увертываясь от чудовищных молний и аннигиляционных струй, с яростью шепча: получай! Получай, гад! На еще, получай!..

Жидкий гелий, способный просачиваться даже в отверстие размером в одну молекулу, покрыл корпуса баллонов и попал внутрь кабины пинасса, но Ратибор, несмотря на угрозу обморожения рук, бросил машину, лишь загнав монстрозавра на ствол орбитального лифта – в ворота метро зверь не полез, – и включил стартовый толкатель. Молодой оператор лифта вовремя сообразил, что надо делать, и успел сообщить наверх, на орбитальный комплекс, какого рода «груз» к ним запущен…

Ратибор очнулся, тронул кнопку витейра – объемного фото на стене, полюбовался изображением Карелии, протягивающей к нему руки, и хмуро бросил в зрачок инка на столе:

– Прошу дать интенсионал по коду «АА» и всю научную информатору сопровождения.

– Выполняю, – ответил инк вежливо.

ЛЕГЕНДА О ПРОЖОРЛИВОМ МЛАДЕНЦЕ

…И словно в ответ Конструктор вдруг передал в эфир отрывок из песни, одной из тех, что записал для него Грехов. И ушел. И во всем мире остался лишь этот печальный звук – тонкий и нежный, хватающий за душу замирающий человеческий голос…

Ратибор задумчиво снял эмкан, выключил аппаратуру. Он был потрясен. Конечно, он родился гораздо позже описанных событий, когда сверхоборотень из споры превратился в Прожорливого Младенца и наконец в сверхсущество, прозванное Звездным Конструктором, а затем, поглотив треть массы Марса, покинул Солнечную систему и Галактику вообще. На Марсе Ратибор бывал несколько раз и, конечно же, знал причину его необычного вида, однако не знал всей информации, достаточно неординарной, чтобы заработали эмоции и воображение. Да и кого могло оставить равнодушным рождение представителя палеоразума, жившего в эпоху, когда еще не существовало ни звездных скоплений, ни самих звезд?! А еще Ратибор был поражен безрассудной смелостью тех, кто захватил спору сверхоборотня (километровое «яйцо»!) и перенес ее в Систему, поместив на Марсе (как это они не «додумались» опустить ее на Землю?!). Мужество, отвага и самоотверженность тех, кто пытался установить контакт с родившимся исполином, были уже вынужденными. Правда, Ратибор не хотел осуждать и пограничников, первыми встретивших рой спор Конструкторов в космосе, никто из них не мог предугадать последовавших затем событий.