— Умно ли пытаться выяснить это, оскорбляя меня? — Королева поднялась и хлопнула в ладоши. Ворота в тронный зал распахнулись, на пороге появились стражники. — Хранитель знания желает, чтобы его проводили в его комнату.

Рейлиф угрожающе поднял два свитка.

— Между тобой и Искендрией существует договор. В нем ты обязалась признавать наше право и обещала содействие в преследовании беглецов. Я требую обещанной нам поддержки, госпожа! Или законы и договоры уже недействительны в Альвенмарке?

— Я признаю приговор хранителей знания. И я прикажу арестовать Олловейна, как только он вернется в Сердце Страны. Будучи королевой, я отвечаю перед законом, даже когда мои гости не чувствуют себя связанными законами гостеприимства. Твои требования удовлетворены, Рейлиф?

Хранитель знания натянуто поклонился.

— С твоего позволения, я останусь до тех пор, пока мне выдадут Олловейна, госпожа.

— Наряду с правами в законах гостеприимства есть и обязанности, Рейлиф. Призываю тебя вспомнить о своих обязательствах, в противном случае от твоих прав ничего не останется. У тебя есть мое королевское слово, что Олловейна передадут тебе, как только нога его ступит в Сердце Страны, и в этом зале он встретится со своим палачом. Я признаю смертный приговор для мастера меча, несмотря на то что привычка устраивать заседания трибунала в отсутствие обвиняемого кажется мне весьма странной. Я поручу своим писарям и правоведам перепроверить договоры с Искендрией, чтобы отыскать возможность расторгнуть их в будущем. В твоих требованиях и в твоем поведении я уже не вижу духа той Искендрии, с которой когда-то связывал себя Альвенмарк. А теперь можешь идти, Рейлиф.

Хранитель знания остался стоять.

— Я требую назад украденную у нас книгу.

Эмерелль почувствовала на груди тепло камня альвов. Шум падающей воды стал громче. Мелкая водяная пыль полетела в тронный зал.

— Ты получишь книгу вместе с головой мастера меча. А теперь я позволяю тебе удалиться.

Хранитель знания снова поклонился. Дойдя до высокой двери, он поклонился и произнес:

— Взойдя на трон Альвенмарка, я заковываю себя в бумажные цепи. Это цепи законов Альвенмарка, и, даже если они кажутся вам слабыми, они связывают меня крепче любой стали, ибо, если я не буду уважать их, имя моему правлению будет произвол и я стану недостойной в дальнейшем носить скипетр Альвенмарка. Ты помнишь свои слова, Эмерелль? Ты произнесла их в тот день, когда тебя впервые избрали королевой. Они записаны в исторических книгах в Искендрии. Они еще справедливы для тебя? Или века правления превратили цепи на твоих руках в пыль?

Эльфийка сдержалась и промолчала. Стражники увели Рейлифа. Его слова очень сильно задели королеву. Прав ли он? Неужели ее владычество — это произвол? Или века задушили закон под грудами бумаги? Как могло случиться, что право и справедливость не совпадают?

Эмерелль подошла к конторке, скрытой за высокой спинкой трона. Поспешно набросала на бумаге несколько строк, продиктованных сердцем. Королева тщательно сложила письмо и запечатала его. Подошла к Альвиасу.

— Это письмо должно попасть к Олловейну!

— Войско уже на марше, повелительница. Пробраться к нему будет непросто. Если ты позволишь, я сам стану твоим посланником.

Эмерелль кивнула.

— Благодарю тебя. И сей же час в дорогу пусть отправится второй посланник. Он должен разыскать Алатайю и передать ей, что я была бы рада видеть ее у себя в гостях.

— Алатайю, — произнес Альвиас. Повторить столь отчетливо произнесенное имя — вот и все, что он позволил себе в качестве упрека. Ничто в лице, голосе и осанке не выдавало его мыслей.

— Да, Алатайю, — повторила королева. Она знала, что значит просить о помощи княгиню Ланголлиона, но выбора не оставалось.

— Твое желание — закон для меня, повелительница. — Альвиас поклонился и поспешно вышел из зала.

Теперь вода тоненькими струйками стекала со стен. Эмерелль зябко потерла руки. Она сбросила бумажные оковы. В эту ночь произвол нашел дорогу в тронный зал.

Даже с расстояния во много веков молниеносный удар, нанесенный мастером меча Олловейном по военному лагерю под Мордштейном, будет считаться образцовым. Между началом планирования и выступлением войск, которые должны были провести атаку, было менее трех дней. — Союз состоял из около 8000 кентавров, 1754 всадников тяжелой эльфийской кавалерии, 382 колесниц из Аркадии, а также 281 повозки, на которых транспортировали снаряжение и примерно 1200 кобольдов-арбалетчиков, а также несколько торсионных копьеметов. Остальную часть войска составляли 812 минотавров, а также 587 конных эльфийских лучников, большую часть которых составляли нормирга. Также в операции принимал участие отряд разведчиков, к которому кроме нескольких черноспинных орлов принадлежал даже один ламассу. Несмотря на устрашающие размеры войска, тролли по-прежнему имели почти пятикратное численное преимущество.

Чтобы провести неожиданный удар, союзники двигались ночью. Маршевую колонну в почти целую милю длиной прикрывали разведчики. Сокольничьи выпускали своих птиц, чтобы те отгоняли воронов и других пернатых, которые могли служить троллям в качестве шпионов. Черноспинные орлы под руководством Мелвина смогли остановить всех тролльских шпионов, приближавшихся к войску. Лишенные глаз своего войска, юный тролльский король Гильмарак и его шаманка Сканга, наверное, были бы обречены на неудачу, если бы среди союзников не оказалось предателя. И поэтому троллям был ведом не только день и час атаки, они даже знали точный состав войска Альвенмарка. И они были готовы, когда на третье утро после выхода из Фейланвика войско вышло с сухого русла Миры на равнину Мордштейна. Они разработали план по уничтожению всего войска Альвенмарка…

«О войне с троллями»,

автор: Кайлеен, графиня Дориенская,

тальсинское издание с золотым обрезом

Олловейн выехал на невысокий холм, вздымавшийся неподалеку от высохшего русла реки. Мастер меча глядел на восток. Скоро на небе покажется первая серебристая полоса. Сейчас наступил миг сумерек, когда еще неясен исход борьбы между ночью и новым днем. Темнота отступала, но солнце еще не показалось. Повозки и конница вспугнули ласточек, норки которых таились в отвесном склоне противоположного берега. Птицы носились над всадниками, подобные черным серпам.

Граф Фенрил направил коня на вершину холма. Лицо его было бледно, как пепел. Как и большинство командиров, спал он очень мало. Марш на север удался лучше, чем Олловейн смел надеяться. Они достигли выхода из речной долины раньше, чем планировали. Значит, у войска появилось время для последнего привала, несмотря на то что вряд ли кто-то сумеет уснуть.

— Мастер меча? — На левой руке графа сидел его сокол. Птица пристально смотрела на Олловейна. У нее были красивые глаза янтарного цвета. — Мастер меча, я летал со Снежнокрылом. Их лагерь… Все не так, как мы ожидали. Они перенесли его.