Сердце сжалось в груди Римера. Внезапно он вспомнил, чего от него ожидали с самого детства. Наследник рода Ан-Эльдерин должен был стать вождём. Убийцей. Воином. А он вместо этого вступил в противостояние с Илюме. Со Свартэльдом. С Советом. Но на самом деле шёл в точности тем же самым путём, что и все они. Выбрал смерть, которую видел чаще, чем мог вынести. В отличие от Хирки.

Она села и посмотрела на Римера. Сквозь него. Провела большим пальцем по его щеке. Он и не знал, что плакал. Затем положила руку ему на грудь, заставила откинуться на спину, опустилась рядом и снова закрыла глаза. Следовало сделать то же самое. Но Ример не смог. Слишком многое он видел за закрытыми веками. Предательства. Слишком много предательств. Все живые существа предавали.

Уголком глаза мастер Колкагг заметил движение и взглянул вверх.

Тейн…

Сын хёвдинга остановился на краю расселины и целился в соперника из лука. Бедро пересекала красная царапина, в остальном парень был цел. Только взгляд стал напряжённым. Казалось, Тейн находился в растерянности, как будто не испытывал уверенности, кого увидит внизу – врага или друга. Потом он узнал их. Но лук не опустил.

Ример всё понял. Ещё до того как раб Грааля освободился от клюва, они с Тейном заключили договор. И теперь тот жаждал сдержать обещание. Это же было так просто. Стрела. Никаких свидетелей. Соперник умер бы ещё до того, как Хирка успела открыть глаза.

Воспалённый взгляд парня скользил по распростёртой внизу паре. Ример не испытывал ни страха, ни даже злости. Он чувствовал себя опустошённым и был готов к смерти.

Сын хёвдинга опустил лук. Страдание быстро пропало с его лица, сменяясь выражением горестного разочарования. Потом Тейн скрылся из виду.

Ример смотрел в серое небо. Ветер переносил песок, похожий на маленькие рои насекомых, через край расселины.

Хирка переходила от койки к койке и осматривала раненых. Сначала целительница пыталась отделить Умпири от имлингов, но Эйсвальдр оказался переполненным до краёв, поэтому всем приходилось довольствоваться тем, что доставалось.

В нескольких местах рядом лежали раненые, хвостатые и бесхвостые. Существа с когтями и без когтей. Не осталось ни одной незанятой койки. В сущности, это было и хорошо, потому что если бы где-нибудь обнаружилась свободная лежанка, Хирка рухнула бы на неё и заснула мёртвым сном.

Дверь с заклёпками стояла нараспашку, и в шахты поступал свежий воздух. Тюрьмы Эйсвальдра превратили в лечебницы, место пребывания изощрённой смеси умирающих и находящихся вне закона. Но в чём, в конце концов, между ними заключалась разница? Некоторых посадили в шахты за убийство. За другими ухаживали по той же причине. Отличие было лишь во времени и месте совершения преступления.

Справедливость походила на камень. Все считали его твёрдым. Вечным и постоянным. Но Хирка видела другое. Валуны больше напоминали случайное соединение песчинок, которые держались вместе по необходимости. Текучие и изменчивые при определённых обстоятельствах.

Хирка осмотрелась. Она не думала, что ещё когда-нибудь окажется в этом месте. Взгляд непроизвольно скользнул к одной из решёток, где бесхвостая пленница лежала после Ритуала. Там она вооружилась щепкой. Жалкая защита от стражника, который хотел изнасиловать беспомощную заключённую. Он мёртв. Убит Урдом, который спас её и вытащил отсюда.

Урд…

Ярладин и Сигра допросили заключённых членов Совета, но никто из них ничего не знал о беглом Ванфаринне. Даже Телья думала, что он погиб на горе Бромфьелль целую вечность назад.

Хирка была уверена в том, что Урд предал её, но он просто унёс ноги. Возможно, прошёл через врата, боги его знают. Это не имело значения. Она сама отпустила его.

Всё изменилось. Урд уже не представлял угрозы. Совета больше не существовало. Мир перевернулся с ног на голову.

Почувствовав приступ дурноты, Хирка прислонилась к спинке кровати. Добровольцы смастерили множество трёхэтажных коек. Мужчина, лежавший внизу, сопел, не открывая глаз. Целительница подняла повязку и поняла, что со вчерашнего дня состояние его раны не улучшилось. Открыла колпачок флакона и накапала крови на порез. Имлинг схватил девушку за руку слишком сильным для умирающего движением и посмотрел на неё горячечным взглядом, а затем выпалил:

– Если это кровь слепых, то выкинь эту гадость! Я её не хочу!

– Ты всё равно её получишь, и тогда, может быть, поправишься, а ссориться будем потом. – Хирка положила руку больного на место.

– Где сейчас трупорождённые? – Мужчина ослабил хватку.

– Большинство ушли домой, – ответила целительница, не сообщая, впрочем, что на койке прямо над ним лежит слепой. А ещё не стала говорить, что они теперь могут приходить и уходить когда захотят, потому что Поток вернулся в Дрейсиль.

Голова раненого упала на подушку из блестящего шёлка с золотым шитьём. Трудно было представить более неподходящую вещь в таком месте. Но больным требовались постельные принадлежности, а в городе жили множество семей Совета и богатых купцов, которые теперь хотели считаться союзниками. Некоторые из них щедро предоставили своё имущество, а иные даже приняли на постой бездомных и раненых.

– Они сражались… – Мужчина закашлялся и начал заново: – Они сражались друг против друга. Некоторые из них.

– Как тебя зовут? – Хирка улыбнулась пациенту.

– Рунар. Меня зовут Рунар. – Казалось, её вопрос привёл имлинга в замешательство.

– Ну что же, Рунар… – Целительница положила ладонь ему на лоб. – Некоторые из нас тоже сражались друг против друга.

Он хрипло и почти беззвучно рассмеялся. А потом после паузы спросил:

– Ну и… сколько погибло?

– Мы заплатили цену. – Хирка принялась бинтовать рану. – Я не хочу знать, насколько она высока.

Рунар закрыл глаза. Интересно, знал ли он, с кем разговаривал? Понимал ли, что именно она, потомок Одина, привела сюда слепых? Что он, возможно, умрёт из-за неё?

Хирку вновь придавила удушающая тяжесть собственного поступка, грозя превратить в маленький твёрдый комочек. Едва достигшая совершеннолетия девушка сделала выбор от имени многих. По какому праву?

Она уставилась в пол, который, казалось, качался. Вёдра, тряпки и одежда слились в одно пятно.

– Когда ты с-с-спала в последний раз?

Хирка повернулась на голос. В полосе света, падающего от дверного проёма, стоял Всевидящий. Сгорбленный, одетый в чёрное, с надвинутым на лицо капюшоном. Она попыталась взять себя в руки, но безуспешно.

– Скоро у нас будет предостаточно времени для сна, – сказала Хирка, подошла к стулу, свернула льняное полотенце с травами и засунула его в мешок. Она была благодарна за то, что кто-то прихватил его с собой из Равнхова.