Но, с другой стороны, злоупотребление логикой не должно закрывать нам глаза на то полезное, что есть в ней «Логика Пор-Рояля» ставит своей задачей извлечь из прежней логики то, что есть в ней ценного, причем к этому прибавляются некоторые новые учения, которые составляют наибольшую и самую замечательную часть ее. Эти новые добавления в основном представляют собой заимствования у Декарта и Паскаля.

Что касается прежних работ по логике, то «Логика Пор-Рояля» берет оттуда: 1) правила фигур силлогизма, классификацию терминов и идей и учение о суждениях (эти разделы старой логики признаются авторами «Логики Пор-Рояля» полезными); 2) учения о категориях и о «местах» (хотя авторы «Логики Пор-Рояля» считают эти учения бесполезными, однако они отводят им место в своей логике ввиду «их краткости и легкости»); 3) наконец, приводятся некоторые учения, довольно трудные и «мало полезные», как конверсия суждений, и демонстрация правил фигур. Авторы говорят, что они вначале сомневались, помещать ли их в свою «Логику», но затем решили внести, так как полагали, что самая трудность их не бесполезна. Есть желудки, которые могут переваривать только легкие и деликатные кушанья; точно так же есть умы, которые могут схватывать лишь истины легкие и разукрашенные цветами красноречия. И то и другое есть слабость. Для развития ума полезно упражнять его на трудностях.

Большое число вопросов, находившихся в прежним работах по логике, авторы «Пор-Рояля» выпустили, считая, что эти вопросы относятся скорее к метафизике, чем к логике.

Второе размышление, входящее во введение в «Логику Пор Рояля», содержит ответы на принципиальные возражения, сделанные против этой логики-. «Логика Пор-Рояля» носила заглавие «Искусство мыслить» («L'art de penser»). Возражая против этого заглавия, критики предлагали называть логику не искусством мыслить, а искусством хорошо рассуждать. Но это было бы сужением задач этой науки. Ведь она имеет своей целью дать правила не только для рассуждений, но для всех действий ума, и для понятий (идей), и для суждений, и для рассуждений, и именно слово «мыслить» (penser) охватывает все эти различные виды умственной деятельности. И простые идеи суть мысли (des pensees), и суждения – мысли, и рассуждения – мысли. Можно было в заглавии прибавить слово «хорошо» и сказать – «Искусство хорошо мыслить» («L'art de bien penser»), но это не является необходимым, поскольку слово «искусство» само по себе означает: способ хорошо делать что-либо.

По поводу даваемого в «Логике Пор-Рояля» заглавия следует сказать, что определение логики как искусства мыслить является слишком узким. Много спорили, что такое логика: наука или искусство? Западноевропейские средневековые схоластики обычно держались первого взгляда, Рамус и Декарт – второго. В действительности логика есть и наука и искусство: чтобы быть жизненной, она должна иметь в виду практику, но, прежде чем стать искусством, она должна быть теорией.

Другой упрек, который делался авторам «Логики Пор-Рояля», заключался в вопросе, почему ими взяты не самые обыкновенные примеры, а из различных наук. По этому поводу дается следующее разъяснение. Опыт показал, что из тысячи молодых людей, которые изучают логику, нет и десяти, которые знали бы что-нибудь из нее спустя шесть месяцев. Истинная причина этой забывчивости та, что вопросы, о которых трактуется в логике, сами весьма абстрактны, да притом они еще соединяются с неинтересными примерами. Человеку, изучавшему логику, никогда впоследствии не приходится иметь дела с ними. И, поскольку никогда на практике все заученное на уроках логики не возобновляется, все эти знания утрачиваются. Кроме того, обычные примеры, приводимые в учебниках логики, не показывают, что искусство логики могло быть приложено к чему-либо полезному. Логика не должна замыкаться в самой себе, ее дело – служить инструментом для других наук. Именно потому приводятся примеры из различных наук, что намерением авторов было так построить логику, чтобы с ее помощью научились судить о других науках и удерживать в памяти логические правила посредством примеров из других наук. Дело в том, что предписания логики сами по себе с лишком хрупки и утонченны, если не привязать их к чему-нибудь более ощутительному и интересному.

Что касается выбора примеров ошибок, то обычно в сочинениях по логике, он неудачен. Обычно логические ошибки, приводимые в учебниках, мало полезны и плохо запоминаются, так как они столь грубы и очевидны, что их не считают серьезными и думают, что в подобные ошибки невозможно впасть, притом часто они носят такой характер, что могут служить только для развлечения, а не для поучения. Поэтому лучше выбирать примеры логических ошибок из известных авторов. Но, конечно, было бы бесполезным обременять память фантазиями Гельмонта или Парацельса.

Авторы «Логики Пор-Рояля» специально говорят о расположении мыслей в надлежащем порядке (ordonner), имея в виду такое действие ума, посредством которого, получив об одном и том же предмете (например, о человеческом теле) – различные идеи, суждения и умозаключения, мы их располагаем способом, наиболее пригодным для познания этого предмета.

Авторы «Логики Пор-Рояля» заявляют, что если бы мы размышляли для самих себя, то было бы достаточно рассматривать наши мысли сами по себе, не облекая их в слова и другие знаки, но так как мы не можем сообщать наши мысли другим иначе, чем сопровождая их внешними знаками, то в логике необходимо рассматривать идеи, соединенные со словами.

Первым действием ума «Логика Пор-Рояля» считает образование идей, т. е. понимание (concevoir). Здесь особенно явственно выступает идеалистический исходный пункт этой логики.

Поскольку мы не можем (говорится в первой части «Логики Пор-Рояля») иметь никакого познания того, что вне нас, иначе как через посредство идей, которые в нас, то изучение наших идей есть самая важная часть логики, так как это – основание всего остального. Учение об идеях можно свести к пяти главным вопросам: 1) о природе идей и их происхождении, 2) об основном различии объектов, которые они представляют, 3) об их простоте и сложности (или об абстракции и детерминации), 4) об их объеме (т. е. об общности, частности и единичности) и 5) об их ясности и раздельности (а также о темноте и смутности).

О природе идей в «Логике Пор-Рояля» высказываются следующие положения. Слово «идея» принадлежит к тем словам, которые столь ясны, что их нельзя объяснить другими, так как нет ничего более ясного и простого. Идею следует отличать от воображения (imagination). Например, я не могу вообразить (imaginer) фигуру, у которой будет тысяча углов, и, однако, могу ее понимать (concevoir) вполне ясно и раздельно. Есть много вещей, которые мы понимаем вполне ясно, хотя их нельзя вообразить (например, «мысль», «да», «нет» и т. п.).

Что касается вопроса о происхождении идей, то здесь весь вопрос о том, все ли наши идеи происходят от внешних чувств (des sens). Придерживаясь в этом вопросе картезианских взглядов, «Логика Пор-Рояля» полемизирует с Гассенди, утверждавшим, что даже бога, которого мы не ощущаем нашими внешними чувствами, мы все же представляем себе в образе почтенного старика. Авторы «Логики Пор-Рояля» говорят, что абсурдно считать, что все можно представлять наглядно путем воображения Но эту правильную мысль они неправильно обосновывают. Они пишут, что можно воображать только телесное, но мнение, что все наши идеи телесны, – абсурдно, ибо ничего мы не понимаем более ясно и отчетливо, чем саму нашу мысль.