редко убирали. Там было довольно пыльно. А отпечатков нет. Скорее всего, убийцы были в перчатках. Или, по крайней мере, двое из них. И это ни уголовники, ни румыны-нелегалы. Такое ощущение, что они хотели получить от Ивана Сергеевича какую-то важную информацию. Врач сказал, что впервые видел такие аккуратные узлы и такое сложное связывание. И ему показалось, что Иван знал кого-то из них в лицо. Как, почему – не может объяснить. Такое у него сложилось впечатление.

Алов: – Он сопротивлялся?

Отец Василий: – Врач считает, что нет. Он лежал привязанным поперек кровати. Следы пыток были по всему телу. Иван всё вытерпел. Пытали его около часа. Потом его оставили в таком состоянии, и скрылись через балкон. Умирал он несколько часов. В полном одиночестве.

Алов: – Разве не могло всё это случиться из-за иконы?

Отец Василий: – Конечно же, могло… Что-то этот Чара знал. Но что? Правда, на суде он нес какую-то околесицу. Говорил, что встречался с Иваном в Афинах в те дни, когда его не было там. Называл места, где Иван Сергеевич не был, и быть не мог.

Но мы прямо сказали Чаре: «Мы понимаем, почему вы лжете – вы боитесь за свою жизнь. И если вы скажете, хоть слово правды, вам не жить…»

Алов: – И что он?

Отец Василий: – А он кивнул нам. Так…Незаметно. Кивнул. Дескать – да, всё так. Да и потом…Если он совершил убийство, он бы скрылся из виду сразу же, и сделал всё возможное, чтобы его не нашли так быстро. Он же на следующий день вертелся возле гостиницы. Зачем? Не понятно. Есть и еще одна странность – Мирча звонил в номер Иван Сергеевича из телефона-автомата где-то около двенадцати утра. За три часа до того, как его нашла горничная. На суде он отрицал это. Хотя это точная информация. Полиция это установила. Может быть, Чара и привел Ивана к убийцам, не понимая, что это может закончиться так трагично…

Алов: – И что теперь? Что с этим румыном?

Отец Василий: – Его оправдали и депортировали на родину. Как свидетель он потерян.

Алов: – Есть новый подозреваемый?

Отец Василий: – Есть. Албанец. Тоже нелегал. Уголовник со стажем. Но… Думаю, что и он не убийца. Его отпечатки нашли на двери гостиничного номера.

Алов: – Думаете притянуто за уши?

Отец Василий: – Он сам сказал на суде, что это дело рук полиции. Что он подозревается уже в трех преступлениях, и это лишь повод подержать его в тюрьме на время следствия…И границу он пересекал нелегально девять раз….Чара – вот главный свидетель. Но где его теперь найти? По-моему, невозможно. На третий день в суде состоялась очная встреча Чары и албанца. Оба сказали, что впервые видят друг друга.

Показали албанцу и фотографии Ивана Сергеевича. Тот лишь удивленно усмехнулся. Мол, не видел никогда.

Алов: – Так дело закрыто или нет? И что это албанец? По-прежнему, подозреваемый?

Отец Василий: – По-прежнему… Бог правду видит, да не скоро скажет…Начато новое расследование. Но сколько оно продлится? Год, два. Десять? Бог знает.

Звонит телефон.

Отец Василий поднимает трубку: – Да. Спаси Господи. Что? Когда это произошло? Понятно…Обязательно приеду. Да. Постараюсь в течение недели. Да. До свидания.

Алов: – Опять что-то случилось? Что-то дурное?

Отец Василий: – Сегодня ночью сгорел дотла Кафедральный собор Святителя Николая Чудотворца…

Алов: – Это собор, где служит Владыка Мелетий?

Отец Василий: – Он самый…

Алов: – Никто не пострадал?

Отец Василий: – Нет. Никто. Просят приехать. Отец Иоанн просит. Он там тоже служил. А в молодости на Афоне подвизался. Всё хотел в монастыре служить, да Мелетий его не отпускал.

Алов: – Отче, а вы про отца Мелетия что-то знаете?

Отец Василий: – А что вас интересует?

Алов: – Перед смертью Иван Сергеевич рассказывал мне про него. Кое-что не хорошее.

Отец Василий: – Вот оно как…Наверное, правду он вам рассказывал. Знаете, кое-кто очень заинтересован иметь в разных церквях своих «постовых». Которые встречали бы людей, которые идут к Истине. Беззащитных, искренних, с чистыми и светлыми душами. И уводили бы их далеко в сторону. Но уверяя их, что идут они верной дорогой, именно к Православию. Под видом правды проповедовать ложь. В сладкое вино добавлять немного яда. Эти «постовые» не заблудшие овечки, это продуманная и добровольная миссия.

Алов: – Отче, но ведь мало, кто знает об этом.

Отец Василий: – Отчего же вы так думаете? Знаем. Говорим.

Алов: – Исказить, подмешать, разбавить…

Отец Василий: – И обязательно выдать это за широту взглядов. За прогресс. За благодатные изменения. Мы постоянно находимся на фронте, Николай. Все христиане на войне. Главный враг, безусловно, внутренний – это наши страсти, грехи, но есть враги внешние. Мы сразу на двух фронтах ведем боевые действия. Бывают победы, бывают и поражения. Это битва, где на кону стоит вечная жизнь. Спасение души. И как на всякой войне – бывает и предательство, и дезертирство, и вражеская дезинформация. Бывают и подвиги. И минуты затишья. Я думаю, что Вы и сами это прекрасно понимаете.

Алов: – Вы читали, что написал в своей книге Владыка Мелетий? Про Церковь.

Отец Василий: – Интересно, что же он там написал? Его книги сейчас широко издаются на русском языке. Патриарх благословил распространять их в приходских храмах нашей Церкви. Представляете?

Алов: – Зачем же?

Отец Василий разводит руками: – Что же он там написал?

Алов: – Он советует ориентироваться нам, православным христианам, ни на существующие Церкви, а на Единую Церковь Будущего. Где не будет ни православного, ни католика, ни протестанта.

Отец Василий: – И, вероятно, ни иудея, ни мусульманина.

Алов: – Шутите?

Отец Василий: – Отчего же? Недавно общался с одним раввином. Узнал удивительную вещь. В современном иудаизме есть множество сект, которые исповедуют религиозный синкретизм. Якобы Бог открывался и индуистам, и буддистам, и прочим, и прочим, в разнообразных формах. Что Божьи откровения проявляются в любой религии. Выходит, что искупительная жертва Христа Спасителя и не нужна вовсе… Понимаете, к чему они клонят?

Алов: – Это теософия чистой воды. Когда идешь за зрячим, нет нужды спрашивать дорогу у одноглазых и слепых.

Отец Василий: – В том-то и дело. Святые отцы не допускали ни малейшего компромисса, ни с кем и ни с чем, что вне Христа и Его Евангелия. А теперь все иначе: нужно просто объявить, что даосы называли это состояние дао, буддисты – нирвана, каббалисты – энсоф, а христиане – Богом или Царством Небесным. Христос, получается, и не нужен! Если все аскеты всего мира без всякого Христа постигают одну и ту же реальность. Полное ниспровержение христианства. А еще лучше вбить