Такой Берлин сейчас. Был ли он таким же сразу после войны?

Нет, столица побежденной страны в ту пору, вероятно, представляла собой горестное зрелище, печальный город, едва ли привлекательный для житья. Однако именно его дядя Джек выбрал своей новой родиной.

Неторопливо сделав несколько глотков чаю, инспектор снова заговорил, видимо, не чувствительный к многочисленным взорам, следящим за каждым его движением.

— Я полагаю, ваш сын бегло говорил по-немецки, сэр Генри?

— У него была немецкая гувернантка. Он часто сопровождал меня в поездках по Германии перед войной.

— Вы питаете слабость к этой стране? У вас там друзья?

— У меня нет ни времени, ни малейшего желания для национал-социализма, или фашизма, инспектор, если вы намекаете на что-то подобное. Да, я антикоммунист, но как бизнесмен и человек не ощущаю ничего, кроме отвращения и презрения к Гитлеру и его команде. Я ответил на ваш вопрос?

Инспектор не ответил сэру Генри, а обратился к леди Ричардсон:

— А вы, леди Ричардсон? Тоже не одобряете нынешний режим в Германии?

— Мои политические взгляды — мое личное дело.

— Вы питаете симпатии к фашизму?

Бабушка промолчала. Инспектор кивнул и заглянул в свой блокнот.

Да уж, симпатии! — подумала Аликс. Она не понимала, что происходит с такими людьми, откуда они берутся. Пусть с ней самой подобного никогда не случится! «Господи, пожалуйста, если только ты есть, не дай мне стать такой, как бабушка!»

Очевидно, то, что творилось у нее в уме, отразилось и на лице, потому что Хэл, который сидел, спокойно откинувшись, с отстраненным видом, словно дистанцируясь от происходящего, чуть подался вперед и положил руку ей на плечо.

Аликс немного успокоилась.

— Мое ведомство внимательно присматривалось к Джаго Робертсу. Мы получили информацию, что он покинул свое лондонское местожительство, и на некоторое время потеряли его. Объявили Робертса в розыск и вышли на след. Мы были слегка озадачены: здешние места были как будто малоподходящими для его пребывания. Почему же он тут объявился? Приехал ли покататься на коньках в рождественский сезон или у него имелась иная причина?

— Продолжайте, — пробормотал Эдвин.

Аликс увидела, как Лидия взяла его руку в свою и сжала. Жест любви? Предостережения?

— Мы уверены, что он приехал, дабы войти в контакт со своими родителями: с вами, сэр Генри и леди Ричардсон. И наверное, со своими братом и сестрой. Вы — богатая семья, и это обстоятельство представляло для нас особый интерес, поскольку мы стремились выяснить, из каких источников мистер Робертс финансирует свою деятельность, находясь в Англии. Несомненно, его подстрекательскую и шпионскую деятельность оплачивало немецкое правительство. На их деньги он провоцировал общественные беспорядки и шпионил за представителями своего класса, передавая затем в Берлин фамилии людей, которые в случае чего будут склонны поддерживать немцев, особенно людей с положением и влиянием. Однако он жил на широкую ногу, явно имея доходы, не соответствующие человеку его положения.

Дедушка болезненно поежился на стуле, но ничего не сказал. Аликс посмотрела на него с беспомощным участием. Он больше не может выносить всего этого, он уже не молод. Почему бесчеловечный полицейский не понимает, что он с ним делает?

Послышался голос бабушки, высокий, ледяной, отдаленный:

— Вы обвиняете моего сына в шпионаже? А вам не приходило в голову: поступая таким образом, он считал, что служит своей стране?

— Какой именно стране, леди Ричардсон?

— Я нахожу ваш вопрос дерзким.

— Я должностное лицо, проводящее расследование в отношении человека, чья деятельность в определенных сферах давала основания для тревоги. Помимо этой деятельности сомнительного характера, он также являлся близким компаньоном некоего Филиппа Шеклтона. Мистер Шеклтон был найден мертвым при подозрительных обстоятельствах.

Прозвучавшие имя и фамилия ничего не говорили Аликс. Но она услышала, как Хэл обронил, обращаясь к самому себе:

— Вот кто это был…

— По заключению медицинской экспертизы мистер Шеклтон умер в Рождество. Поскольку дознание по поводу его смерти может обернуться делом об убийстве, я задам вопросы, которые считаю важными. Если вы откажетесь отвечать, я возьму этот факт на заметку. Я настоятельно рекомендовал сэру Генри пригласить своего адвоката присутствовать на нынешней встрече, но он отклонил мое предложение.

Пятнадцать — ноль в пользу инспектора, подумала Аликс.

Никто не сказал инспектору то, что он хотел выяснить. Аликс не упомянула о человеке, виденном в коридоре в ночь после бала, хотя теперь понимала, что это был дядя Джек. Сэр Генри не стал сообщать о драгоценностях, проходивших через руки его жены, которые, как он догадывался, пошли на финансирование изменнической деятельности Джека. Леди Ричардсон, как было известно присутствующим, знала, чем занимается Джек и, возможно, где он находится сейчас, сидела в чопорном молчании.

Инспектор сверился с блокнотом. Некий мистер Форби утверждал, будто видел, как Робертс заворачивал в ворота «Уинкрэга» вечером двадцать третьего декабря.

— Мой брат хорошо знал местность, нет сомнения, что он прошел бы через территорию поместья более короткой дорогой, — промолвил Сол.

— Вероятно, он захотел взглянуть на дом, в котором вырос, — произнес сэр Генри, впервые высказавший что-то по своей воле и, похоже, обнаруживший, что слова даются ему с трудом. Аликс зажмурилась, слыша болезненную усталость в его голосе. — К тому же старый Форби слеп как летучая мышь, а обычно еще и пьян.

— Мистер Форби также утверждает, что видел Робертса в окрестностях «Уинкрэга», когда озеро замерзало в прошлый раз. Это было, как я понимаю, шестнадцать лет назад.

У бабушки на лице дернулся мускул.

— Он все это выдумал, — заявил дедушка тоном, не допускающим возражений.

Производившие обыск не нашли в «Уинкрэге» следов Джаго Робертса — ни в самом доме, ни на территории поместья.

— Я этого и не ожидал, — устало сказал инспектор констеблю Огилви, когда они удалялись от дома в большой черной полицейской машине.

— Вы считаете, родня укрывала его и снабжала деньгами? Это не похоже на сэра Генри.

— Кровь не вода.

— Полагаете, что Шеклтона убил Робертс, то есть Ричардсон?

— Да, у Шеклтона начали появляться сомнения в отношении человека, с которым он водил компанию. Джека Ричардсона научили убивать, когда он служил в армии. На сей раз он оказался столь ловок, что, думаю, нам никогда не удастся доказать факт убийства.

— Но вы только что заявили…

— Я хотел посмотреть, как они станут реагировать, если заговорить с ними об убийстве. Хотя скажу вам, что если бы мы сумели доказать, что это было убийство, и обвинили Робертса, клан ваших бесценных Ричардсонов сочинил бы ему алиби, несмотря на все их сегодняшние показания: мол, видом не видывали и слыхом не слыхивали. Лгут напропалую, все лгут.