Г. говорил о необходимости выводить войска из Афганистана и параллельно требовал от армии ужесточить ведение войны. Хотя было ясно, что без ударов по Пакистану все это ведет к бессмысленным потерям людей, техники, денег и ресурсов. Но по Пакистану бить в Кремле не решались.

«Американцы ‹…› глубоко заблуждаются, когда считают, что у Советского Союза слабая экономика и потому гонка вооружений еще больше ослабит ее. Они напрасно надеются на то, что США сильнее в области новых технологий и смогут достичь превосходства путем осуществления СОИ. Они ошибаются, когда думают, что СССР больше заинтересован в женевских переговорах и что он старается нанести ущерб американским интересам в третьем мире. „Это все иллюзии, — подчеркнул генсек. — Советский Союз знает, как ответить на эти вызовы“.

Горбачев не скрывал своих эмоций и когда говорил о необходимости поиска договоренности между нашими странами в области ядерных и космических вооружений. При этом особый упор делал на критике СОИ…»

(О. Гриневский. Указ. соч., с. 282.)

4 ноября 1985 г. Москву посетил госсекретарь Джордж Шульц. Так сказать, в порядке подготовки встречи лидеров Америки и Советского Союза в Рейкьявике. Тогда-то Г. и попытался разыграть из себя жесткого политика, готового противостоять врагу.

Говорил-то он вначале правильно. Начало его речи вполне достойно Сталина. Да только разница получается огромная. Иосиф сказал бы это веско, со скрытой угрозой. И за словами его последовали бы дела. Н у, что-то вроде расконсервации савинской системы «Истребитель спутников». И поиск резервов системы по имени «Советский Союз» шел бы при Сталине полным ходом. Гитлер же, пожалуй, отправился бы с визитом куда-нибудь на НПО «Энергия», показав затем по телевизору гамму тех космических вооружений, что разрабатывались в СССР. Пусть даже и существовали они лишь на бумаге. В психотриллере такие приемы только приветствуются. Да еще бы и заявил, что благодаря предприимчивости правительства мы-де сокращаем расходы на ненужные вооружения, а сэкономленные средства перебрасываем на развитие околоземной борьбы. И потому народ не почувствует бремени новых оборонных расходов. Адольф еще и речь бы зажигательную произнес перед слушателями военно-воздушной академии, призвав готовиться к схватке за космос!

А Горби только пыль в глаза пускал. Причем как-то истерично. Реально он ничего предпринимать не собирался. Более того, сей паяц даже тона не смог выдержать. Всего через секунду после попытки выглядеть крутым (нипочем нам ваши космические угрозы!) он уже показал Шульцу свой нешуточный страх перед СОИ. И тут же принялся почти выпрашивать у американца каких-то там договоренностей. И прожженный игрок Шульц моментально просек, кто перед ним на самом деле. Как пишет Гриневский, американец хранил ледяное спокойствие, отказывался говорить о каких-то конкретных договоренностях. И вообще под конец встречи Г. вымученно улыбался, тогда как госсекретарь США всем своим видом напоминал айсберг.

Все закономерно: чтобы заставить врага пойти на попятную, нужно его по-настоящему придушить и запугать. А Горби хотел обойтись словами. Да и то, истерик, не выдержал тона.

Осень 1985-го — время, когда советские верхи начинают разжигать страх и истерию в собственном народе. 14 октября Г. вылез на телеэкраны и заговорил о том, что США хотят истощить СССР в гонке космических и дорогостоящих вооружений, сорвав планы советского руководства в социальной сфере, в повышении жизненного уровня людей. В ноябрьском номере «Военно-исторического журнала» за 1985 г. генералы Евсеев и Гареев де-факто призвали наш народ посидеть на хлебе и воде, лишь бы у армии было все необходимое. (П. Швейцер. «Победа», с. 393–394.)

Господи, лучше бы молчали! Мы-то прекрасно знаем, что прижми высшее руководство алчность и тупость генералов, стране хватило бы средств и на вооружения, и на личные коттеджи для советских граждан.

И этот круг психотриллера в Кремле бездарно профукали.

У Горбачева имелся в распоряжении отличный резерв: оборонная промышленность. С хорошим централизованным управлением и возможностью перехода на выпуск гражданской продукции. И не каких-то там кастрюль со сковородками, а оборудования для мясомолочной промышленности и вообще «пищевки», техники для добычи нефти и газа, производства потребительских товаров, аппаратуры для здравоохранения, производства строительных материалов и многого, многого другого. Благодаря конверсионной продукции мы могли бы коренным образом преобразовать энергетику, жилищно-коммунальное хозяйство, транспорт и строительство. Уже в наши дни «Севмаш» в Северодвинске успешно строит и приливные электростанции, и плавучие ядерные энергоблоки, и прекрасные буровые платформы для «Газпрома». И это на остатках советского потенциала! Неужели вы думаете, что он не смог бы делать того же самого двадцатью годами раньше?

Конечно, были у «оборонцев» свои недостатки. Ну, не любили они считать себестоимость производимого. Однако этот недостаток достаточно легко устранялся. А оружия в СССР было уже столько, что страна без всяких последствий могла притормозить выпуск новой военной техники, часть ресурсов пустив на конверсионные программы. Все это давало России-СССР отличную возможность еще лет десять противостоять американцам, обретая при этом экономическую устойчивость.

Но Г. конверсией ВПК заниматься не спешил. О ней он заговорил лишь в 1988-м, потеряв зазря почти два года. Хотя предложения насчет использования огромного потенциала «оборонки» шли к Г. как минимум с 1986 г.

Только при составлении плановых заданий на 1989 г. правительство СССР начало раздавать ВПК задания по производству мирной продукции. Но было уже поздно: экономика разбалансировалась и стала саморазрушаться. А громадные деньги, пущенные на разработку новой продукции и запуск ее в производство, просто пропали. Конверсия-то должна была принести плоды как раз в 1992–1993 гг. Но Союз развалили, промышленность остановили, впустили на рынок импортные товары, и все пошло прахом. А ведь начни Г. конверсию сразу же, и ее плоды поспевали к 1990–1991 годам.

Юрий Баталин вспоминает, как готовилось принятие нового пятилетнего плана развития страны на 1986–1991 г г. Горбачев тогда произносил много речей. Они сводились к одному и тому же: Союзу грозит экономическая блокада. Практически прекратились экономические взаимоотношения с Америкой и Японией, свертываются связи с Западной Европой. То есть нас экономически блокируют с одной стороны, а с другой — толкают на разорительную гонку вооружений. Например, началось противостояние по поводу развертывания ракет средней дальности в Европе. То есть СССР пытаются подорвать экономически.

Как вспоминает бывший посол СССР в США А. Добрынин, во время первой его обстоятельной беседы с Горбачевым тот высказал две основные мысли. Во-первых, нельзя с помощью гонки вооружений добиться победы над американцами. Более того, без прекращения гонки невозможно решить и внутренних проблем страны. Но противоборство с США неизбежно. В его ходе надо добиваться их вытеснения из Западной Европы, для чего хорош поэтапный вывод американских и советских сил с Европейского театра. Но, мол, янки при этом придется убираться за океан, а нам — оттягиваться всего на несколько сотен километров за свои границы. А в этом случае присутствие русской военной машины европейцы все равно ощутят кожей. (О. Гриневский. Указ. соч., с. 229.)